Слышится смех. Я поворачиваюсь вправо и смотрю на декурию, десяток римских солдат, стоящих неподалеку. Они отведут Иешуа в Преториум, где он предстанет перед префектом Понтием Пилатом. Солдаты болтают, улыбаются, очевидно даже не подозревая, какой опасности они подвергаются при выполнении этого задания. Для них арестованный — всего лишь еще один еврей.

Я перевожу взгляд на храмовых стражников. Их три десятка, они расположились по всему периметру двора. Каиафа ничего не оставляет на волю случая.

Внутри дворца раздается звук шагов человека, идущего по каменному полу.

Массивные двери распахиваются, и двое охранников выводят наружу Иешуа. Он держит руки перед собой, они связаны. Кудрявые темные волосы свисают из-под белого гиматия, а черные глаза его горят, как два костра.

Я иду в его сторону, но римский декурион, командир декурии, останавливает меня.

— Стоять! Никому не позволено разговаривать с арестованным! — кричит он по-гречески.

Я останавливаюсь. Иешуа делает судорожный вдох, будто готовя себя к предстоящему испытанию.

Солдаты окружают его.

— В Преториум, шагом марш! — командует декурион.

Я иду следом за ними вместе с двумя храмовыми стражниками.