— Помнишь, что здесь находится?
Варнава наклонился вперед, разглядывая коричневые линии, которыми была обозначена старая городская стена Иерусалима.
— Какого года эта карта?
— Насколько мне удалось установить, от первого года до семидесятого. В любом случае, еще до разрушения Храма.
Его палец все так же нависал над картой.
— У тебя палец слишком большой. Ты имеешь в виду Садовую могилу или Дамасские врата?
— Ворота, — ответил Ливни, улыбаясь шире.
— Я устал гадать, — разочарованно сказал Варнава. — Просто скажи.
Ливни вгляделся в темноту пещеры, потом пробормотал:
— Колонная площадь.
Варнава сощурился. Внутри, сразу за Дамасскими вратами, находилась широкая площадь. Посередине ее стояла высокая колонна, принимавшаяся за точку отсчета при измерении расстояний на дорогах.[84] В ее создании участвовали самые разные люди, но Варнаву в особенности заинтересовал нанесенный на нее знак тектонов, каменщиков. Угольник поверх круга или колонны.
— Так какое же отношение Колонная площадь имеет… — начал было Варнава и умолк.
Ответ был очевиден. Его душа наполнилась радостью. Ливни откинулся на спинку стула и кашлянул.
— Колонная площадь была перекрестком дорог священного города, и ты думаешь… — тихо заговорил Варнава. — Ты думаешь, что крест на папирусе означает перекресток? — подумав, спросил он.
Ливни небрежно махнул рукой.
— Это объясняет, откуда у изображенного на папирусе креста дополнительные перекладины. Это дороги. Это не худшая из идей, пришедших мне на ум за долгие годы, и отнюдь не самая безумная из них.
Впервые за многие месяцы Варнава почувствовал, что сквозь завесу тайны, покрывающую папирус, проглянул крохотный лучик света. Будто его душа сделала еще один неслышный выверенный шаг в темноту Зала тесаного камня.
Наклонившись вперед, он хлопнул Ливни по плечу и засмеялся.
— Как же я все-таки по тебе соскучился, дорогой ты мой друг.