— Вы говорите, что не можете выйти за меня, — после раздумья говорит он, — поскольку не любите меня. А я сейчас понял, что не могу любить женщину, не отвечающую мне взаимностью. Ну и за кем осталось преимущество? — Потом он добавляет более примирительным тоном: — Впрочем, вам нет необходимости отвечать. Похоже, мы с вами прискорбно ошиблись друг в друге.

Мне нечего ответить, и я сижу в неловком молчании, а Персей встает и подходит к письменному столу. Выдвинув один из ящиков, он достает оттуда какой-то небольшой предмет и возвращается к камину.

В руке у него бархатный футляр с кольцом, купленным в лавке синьора Силваджо на Понте Веккьо.

— Это пробуждает в вас какие-нибудь воспоминания? — осведомляется он язвительнейшим тоном.

— Конечно, — отвечаю я. — Самые теплые воспоминания.

Он открывает футляр. Бриллианты блестят и сверкают в свете каминного огня.

— Хм. Прелестная вещица. Лучшее, что было у синьора Силваджо. Но раз вам она больше не нужна…

Персей поворачивается и бросает футляр с кольцом в камин.

— С кольцом ничего не сделается, температура пламени недостаточно высока, — говорит он, глядя на занимающийся огнем бархатный футляр. — Но я распоряжусь, чтобы его не убирали из камина. Оно останется лежать там в золе — как напоминание об очаровательном эпизоде в моей жизни и предостережение, чтобы я никогда впредь не доверял женщине.

Поступок Персея повергает меня в ужас и горе, но я по-прежнему сижу неподвижно, в безмолвном отчаянии, а он усаживается обратно в кресло, берет сигару и затягивается.

— Разумеется, я все прекрасно понимаю, — произносит он затем. — Несмотря на ваши заверения в обратном, в деле замешано еще одно лицо. В кои-то веки мой братец взял верх надо мной. Но я не желаю продолжать этот разговор. Вы сказали и сделали достаточно.

Очередная глубокая затяжка.

Я даже не нахожу сил отрицать, что люблю Рандольфа, ибо понимаю всю бесполезность подобных возражений.

— Само собой, я ничего не скажу матери, — говорит Персей далее. — Однако я решительно потребую у нее, чтобы вы покинули Эвенвуд при первой же возможности.

Стараясь сохранять спокойный вид, я спрашиваю, как он объяснит свое желание лишить леди Тансор общения с человеком, ставшим для нее задушевным другом.

— О, я что-нибудь придумаю, не беспокойтесь, — с уверенностью отвечает он. — А если не придумаю, просто скажу, что вы должны уехать — и все. Ничего не объясняя. Моя мать ни в чем не может отказать мне. Очень выгодно, знаете ли, быть любимым старшим сыном.

Совершив над собой усилие, я начинаю уговаривать Персея позволить мне немного погодя самой сообщить миледи о своем решении покинуть Эвенвуд, чтобы отправиться во Францию в поисках новой жизни. На этот мой на ходу придуманный план он в конце концов нехотя соглашается.