Ну, остальное ты можешь додумать и без меня. Андре напечатал несколько лаконичных фраз, в которых описал мои действия. И я согласилась, согласилась абсолютно со всем.
Голова моя горела, хотя все остальное тело дрожало в ознобе, когда я, действуя подобно автомату, шла следом за ним на фабрику. В моей ладони был зажат листок с подробными инструкциями, как обращаться с паровым молотом.
Проходя мимо пульта управления молотом, он, не останавливаясь и не оглядываясь, показал пальцем в его сторону. Дальше я не пошла и стала дожидаться, когда он подойдет к ужасному инструменту.
Он встал на колени, аккуратно завернул голову в ткань покрывала и вытянул одну руку.
Это оказалось совсем нетрудно. Ведь я убивала не собственного мужа. Мне казалось, что Андре, мой бедный Андре, давно ушел от меня, очень давно, и сейчас я лишь выполняла его последнюю волю — его волю… и мою.
Не колеблясь, остановив взгляд на длинном неподвижном теле, я резким движением нажала кнопку с надписью «Пуск». У меня создалось впечатление, что громадная металлическая масса опускается очень медленно, и я подскочила на месте, причем не столько от оглушающего грохота молота о станину, сколько от другого, почти слившегося с ним — похрустывающего звука. Тело моего му… тело этого существа на какую-то долю секунды дернулось и неподвижно замерло.
И только тут я заметила, что он забыл положить под пресс свою правую руку — ту самую, что превратилась в мушиную лапу. Полиции, конечно же, было бы все равно, но ученые обязательно обратили бы на нее внимание, а этого быть не должно! Это также входило в последнюю волю Андре!
Надо было действовать, причем достаточно быстро; ночной охранник мог услышать звук работающего инструмента и в любой момент появиться в мастерской. Я нажала на соседнюю кнопку, и молот медленно поднялся. Все видя (хотя я и старалась не смотреть), я подбежала к телу, наклонилась, приподняла и подсунула под пресс его руку — она показалась мне совсем легкой, почти невесомой. Снова очутившись рядом с пультом, я повторно нажала красную кнопку, и молот опустился во второй раз. После этого я опрометью бросилась домой.
Остальное ты знаешь и волен поступить так, как сочтешь нужным.
На следующий день я позвонил комиссару Шара, чтобы пригласить его на обед.
— С превеликим удовольствием, месье Деламбр. Позвольте лишь поинтересоваться: вы приглашаете комиссара или всего лишь господина Шара?
— А вы бы как хотели?
— В настоящий момент мне все равно.
— Ну, в таком случае можете действовать по собственному усмотрению. Восемь часов вечера вас устроит?