— В этом я не особенно уверена, — с сомнением в голосе проговорила женщина. — В любом случае, мне кажется, что дело здесь отнюдь не в его зверях.

«Да, ей-то что, — подумал Уиндроп. — С ней он так не разговаривал…»

— А вот ты взяла бы и сама сходила туда, а заодно и посмотрела, как обстоят дела, — предложил он жене. — Поговоришь с ним, а то у меня больше сил нет выносить его взгляд.

Недолго думая, миссис Уиндроп направилась к сараю. Мэрвин увлеченно возился со своим ужом. Увидев эту картину, мать в испуге откинулась назад и уперлась спиной о дверной косяк. По презрительному взгляду сына она, однако, поняла, что змея неядовитая, и нерешительно сказала:

— Привет!

Мэрвин положил ужа обратно в ящик и повернулся к черепахе. Матери не оставалось ничего другого, как молча смотреть ему в спину. Рассерженная, она поджала было губы, но тут же постаралась взять себя в руки, повернула голову и окинула взглядом стоявшие кругом коробки и ящики, увидев хомяков, кроликов, ежика, гусениц, чуть похожих на миниатюрные пушистые комочки, ворона и даже одноухого кота, безмятежно умывавшегося в углу сарая.

— Бог ты мой, сколько у тебя сейчас зверюшек! — проговорила она с деланным восторгом.

Уголки рта Мэрвина чуть дрогнули. Он уже отвык не только замечать родителей, но даже вспоминать про их поступки, тем более прошлые, однако в глубине души был убежден, что в том несчастном случае именно мать повела себя, как настоящая злодейка. Он еще может как-то понять отца — мужчина есть мужчина, — но ее не простит никогда. И сейчас она не заметила блеснувшей в глазах сына искорки ненависти, а потому повернулась и указала на дальний угол сарая:

— А там у тебя что?

Этот угол Мэрвин завесил старыми мешками, которые закрывали почти все пространство от потолка до пола, оставляя сверху и снизу лишь небольшие полосы.

Мэрвин оставил вопрос матери без ответа.

— Что у тебя там? — настойчиво повторила она.

— Мыши, — спокойно ответил мальчик.

— Какие мыши?

— Летучие.

— Что, летучие мыши?

— Да, летучие мыши.

— А, понимаю, — нараспев проговорила женщина, спиной двигаясь к двери. — А я и не знала, что можно держать в неволе летучих мышей.

— Можно, — сказал Мэрвин, провожая ее долгим взглядом.

Миссис Уиндроп попыталась было сделать вид, что отнеслась к этому сообщению, как к самой банальной вещи, хотя на самом деле почему-то почувствовала необъяснимый страх. Летучие мыши, которых она толком никогда и в жизни-то не видела, олицетворяли для нее нечто отталкивающее, мерзкое. Она представила себе их маленькие, похожие на обычные мышиные тела, выпученные незрячие глаза, пронзительный писк и стремительный, на первый взгляд хаотичный полет. Она где-то читала, что некоторые из них даже пьют кровь людей и животных. Другую живность она еще могла как-то стерпеть, хотя отдельные особи заставляли ее невольно вздрагивать, когда она смотрела на них, извивающихся в своих клетках или переползающих с одного растения на другое, однако при мысли о летучих мышах подумала, что это уже слишком.