— И что вы обнаружили? — осторожно спросил я.

— Там у него кругом склянки… О нет, об этом слишком противно говорить. Меня выставят к позорному столбу. Я уничтожен, моя карьера закончена.

— Какая жалость, — сказал я, собираясь уйти. — Кстати, что заставило вас следить за своим поставщиком информации?

— Моя подозрительность. Боже милосердный, я бы дорого заплатил, чтобы безумная мысль гоняться за этим психом никогда не приходила мне в голову! Увы, мне вдруг так захотелось выяснить, откуда он добывает эти уникальные сведения… — Тависток стал всхлипывать, пачкая кровью рукав пальто. — Если злодей меня разыщет, то обязательно убьет, я знаю это!

— Когда вы встретились с ним?

— Прошлой ночью. Он зашел в редакцию, чтобы взять свои письма. Сказал, что полиция будет его преследовать, если обнаружит, что он общался с газетчиками.

— Полиция? — повторил я, стараясь не выдать голосом своей заинтересованности. — А она-то здесь при чем?

— Он констебль по имени Эдвард Беннетт. Вы не представляете, как это было ужасно, доктор Уотсон! Сохрани меня Боже… Я погиб.

Его голова безвольно упала на руки.

— Пойдемте.

— О, да благословит вас Всевышний, доктор Уотсон!

— Прекратите истерику и следуйте за мной.

Я поднялся по лестнице в нашу гостиную, ощущая вновь загоревшуюся в сердце искру надежды.

— Уотсон! — позвал меня Холмс, услышав, что я вошел. Он сбросил забрызганную грязью одежду и выглядел, как всегда, безупречно, лишь изредка потирая плечо. — Куда вы положили… Разрази меня гром! — прорычал он, увидев, кто стоит рядом со мной.

— Тависток назвал свой источник информации. Он знает, где живет Беннетт.

— Этот изверг сменил адрес, покинув свое жилище в Сити, — парировал Холмс, все еще что-то высматривая. — Если бы Беннетт этого не сделал, мне бы сейчас не пришлось выяснять, в каком банке он хранил деньги и где предпочитал покупать табак, обыскивать бывший кабинет мистера Беннетта и интересоваться его генеалогическим древом. На каминной решетке был окурок…

— Мистер Тависток знает, где Беннетт провел прошлую ночь. До того… как это случилось, — добавил я, запнувшись.

— Да вот же они! — Схватив коробок спичек, детектив зажег сигарету и взглянул на газетчика с холодным презрением. — Какой интересный поворот событий! Видимо, вас одолело любопытство? Решили выяснить, какими исследованиями занимался Беннетт? Вы неотступно следовали за ним до самого дома, видели, как он вновь вышел из него, что, очевидно, восприняли как повод забраться внутрь. У вас ссадина ниже правого запястья — как раз там, где она и должна остаться у взломщика-любителя, проникающего в дом через окно, вместо того чтобы прибегнуть к отмычке. Воск дважды капнул вам на рукав. Значит, в доме вы зажгли огарок свечи и осмотрелись. Как я полагаю, ваш взгляд упал на один из трофеев Беннетта, и тогда его необыкновенная прозорливость стала вам более понятна. Красный рубец от горячего воска на тыльной стороне вашей ладони красноречиво свидетельствует, что ваша находка была весьма необычной. И вы в панике покинули жилище Беннетта. Я достаточно близок к истине?