Он внимательно посмотрел на нее. Такой трезвой и объективной он ее еще ни разу не видел. Она выглядела очень молодо и была похожа на упрямого обиженного ребенка с бледными щечками и красным носиком. Но то, что она говорила, было правдой. В чертах ее лица проступало что-то грубое и заурядное. Алкоголь и бессонные ночи пока щадили ее тело, по ее внешности нельзя было сказать, что она много пьет и курит. Она жила легко и бездумно, бросаясь на шею портовым рабочим и загорелым туристам, к которым, казалось, приросла доска для серфинга. Порочная жизнь явственно отпечаталась на ее лице. «Какая она дешевка», — подумал он и ужаснулся беспощадности этой мысли. Она выглядит, как дешевка.

От нее не укрылось то, что происходило в его голове.

— Да, — тихо произнесла она, — ты и сам это видишь.

— Ах, Майя, — устало ответил он, — мы так часто об этом говорили. Нам просто уже нечего сказать на эту тему.

— Мы будем видеться?

— Конечно. Теперь я буду часто сюда приезжать, так что время от времени мы будем встречаться.

— Прекрасно. Как это говорят? Мы будем добрыми друзьями? Мы действительно можем быть добрыми друзьями.

— Это лучше, чем если бы мы и дальше пытались строить какие-то отношения. В конце концов, мы не смогли бы сказать друг другу ни одного доброго слова. Все кончилось бы обоюдной ненавистью. Новый вариант нравится мне гораздо больше.

— В моей жизни появятся другие мужчины, — неожиданно, без всякого перехода, сказала она. В тональности ее голоса что-то изменилось. В нем появился зародыш надежды. Несмотря на поражение, несмотря на смерть Хелин, несмотря на бесславный конец их отношений, Майя не потеряла способности сопротивляться. Она вела распутную жизнь, не берегла ни себя, ни свою честь, но могла еще восстановиться.

«Она снова наступит на те же грабли, — подумал он, — она уже близка к этому».

В этот момент он увидел, что привлекло ее внимание, что заставило выпрямиться и почувствовать уверенность в себе. Из здания ресторана вышел какой-то тип и направился на террасу. Это был тот самый гнусный тип, с которым он видел ее в сентябре прошлого года, когда она вела его в свою квартиру. Отвратительная рожа, которую Алан никак не мог вытравить из памяти, снова мозолила ему глаза. Алан снова вспомнил тот страшный день, когда он целую вечность, испытывая безмерную мучительную боль, просидел в машине под ее окнами. Вспомнил занавешенные, закрытые окна ее квартиры, вспомнил, как рисовал в воображении, как Майя тешится в объятиях этого типа, физиономия которого напоминала клише гангстера из сексуально-криминальных третьесортных фильмов.