Перочинным ножом прорезал щель. Доски свежие, сосновые. Теперь видна задняя стена дома, света в комнате на втором этаже нет, видна часть дорожки возле калитки. Чтобы лучше видеть ее, Зверев прорезал еще одну щель, на левом краю доски, посаженной не внахлест, а заподлицо. Аккуратные доски, рубанком по ним прошлись. Если бы внахлест, щель нашлась бы сразу, и резать пришлось бы меньше.

Пока никто не выходит из дома, никто не несет висячий замок. Он осторожно приоткрывает дверь, из инвентаря прихватывая топор. Топор хорошо оттянут, ржавчины ни грамма, ручка удобная, тонкая. На топорище сверху — следы, показывающие почтенный возраст инструмента, — аккуратные выбоины. Знать, и руки хорошие его держали. Да и у Юрия Ивановича — не плохи. К боковому окну подходить не следует. Кто-нибудь из соседей уже и так мог положить на Зверева глаз. Люди теперь в таких поселках солидарно-осторожны. Он еще раз оглядывается. Ночь уже на дворе, и в посадках — ни огонька сигаретного, ни шороха.

До нижнего среза окна можно дотянуться, если увеличиться в росте примерно на метр двадцать. Зверев начинает работу ножом. Кирпич красный, обожженный, старый, немецкий. А вот раствор не так хорош. Песок крупноват, и цемента можно было класть побольше. На той стороне дома — тишина. Никто не выходит. Примерно сорок минут он выковыривает между двух кирпичей нечто вроде паза. Когда лезвие ножа уходит внутрь стены целиком, продолжает работу лезвием топора и наконец намертво заклинивает его. Потом он возвращается в будку свою и приносит пустое ведро, переворачивает его и встает. Теперь можно, приподнявшись на одной ноге и впившись ногтями в стену, балансируя, чувствуя под ногой пошедшее все же несколько вниз топорище, встать твердо на него. Одной ногой на сталь, а другая — почти навесу. Весь план Зверева основан на том, что окно на втором этаже приоткрыто. В противном случае, он бы работал совсем иначе.

Подтянувшись на одних пальцах, головой двигая раму, он наконец всю руку кладет на твердь оконную, потом другую…

Комната эта — как бы хозяйственная. Старые подшивки журналов, поломанное кресло-качалка, доска гладильная, банки трехлитровые и прочий скарб. А главное — матросская роба и тяжелые рабочие ботинки. Морского ведомства хозяин. Найти здесь баул с документами разведшколы германской было бы совершенно роскошно, но увы…

Зверев снимает обувь. Степень скрипучести половиц ему неизвестна. Теперь настало время товарища ствола. Оружие наконец ложится в ладонь. Он начинает обход помещений.

Открывание дверей в чужом доме есть дело тонкое и требующее терпения. Сантиметр за сантиметром дверь приоткрыта в полной тишине. Прямо по коридору — открытая дверь в большую, хорошо обставленную комнату. Там работает телевизор. Зверев осторожно приближается к порогу, двигаясь вдоль стены, заглядывает. Никого. Теперь назад, в будущее.