— Что? — не поняла Анника. — Почему?

Он жестом указал ей на стул для посетителей.

— Садись. Мы молчали об этом в течение полугода. Число посвященных очень и очень ограничено.

— Долго это не продлится. Все в конце концов выползает на свет.

Он громко рассмеялся:

— Ты сильно ошибаешься! Все обстоит как раз наоборот. На свет не выползает почти ничего. Итак, не для протокола?

Анника посмотрела на свои сапоги, села и коротко кивнула.

— Кошечку взяли в Арланде рано утром третьего июня, — сказал К. — Она летела в Москву по подложному русскому паспорту.

Анника сложила руки на груди.

— И что? Ведь вы же каждый день арестовываете преступников, разве не так?

К. улыбнулся.

— Нет, здесь все на самом деле получилось довольно забавно. Она была очень расстроена, когда мы ее взяли. Но не из-за ареста, она расстроилась из-за того, что не сработала капсула, с помощью которой она хотела свести счеты с жизнью.

Анника вскинула брови.

— Да, да, — сказал К. — Она-то думала, что покупает цианистый калий, а ей подсунули тайленол. Обычное, распространенное американское обезболивающее. В Швеции оно называется альведоном или панодилом.

— Да, — оживилась Анника, — это мои любимые таблетки.

— Бывало и раньше, что люди путали тайленол с цианистым калием, но наоборот. В 1982 году в Чикаго умерли семь человек — после того как приняли цианистый калий, думая, что принимают тайленол.

— И что же такого секретного вы обнаружили в Кошечке, раскусившей таблетку от температуры? Почему мы ничего об этом не знаем? Ее должны были взять под стражу, а сейчас уже должен был начаться суд…

К. молчал. Анника, широко раскрыв глаза, уставилась на комиссара.

— Ее не зарегистрировали ни в одном шведском суде. Вы даже не зафиксировали ее арест! Вы просто отдали ее американцам! Вот что вы сделали!

Она встала.