Перевалив через вершину холма, они начали спускаться вниз. Ребус пошарил глазами в поисках чего-нибудь, похожего на оружие; наклонился и поднял с земли палку, но, когда попробовал на нее опереться, она с треском сломалась, оказавшись совсем гнилой.
— Так что вы собирались мне показать? — спросил он.
— Еще одну минуту. — Для наглядности Баркли поднял вверх указательный палец. — Послушайте-ка, я ведь даже не знаю, кто вы такой.
— Меня зовут Ребус. Я инспектор уголовной полиции.
— Знаете, я ведь общался с вашими… ну, когда это случилось. Пытался привлечь внимание к Тревору Гесту, но все без толку. Я тогда был подростком и считался парнем «с чудинкой». Жители Колдстрима подобны большому племени, инспектор. Если не вписываешься в него, очень трудно притворяться, что ты его часть.
— Может быть, и так, — согласился Ребус, хотя в действительности хотел спросить: «О чем ты, черт возьми, толкуешь?»
— Но сейчас стало получше. Люди видят вещи, которые я делаю, и могут рассмотреть в них искру таланта.
— А когда вы перебрались в Келсо?
— Вот уже третий год, как я здесь.
— Вам, должно быть, здесь нравится?
Баркли посмотрел на Ребуса, и на лице его промелькнула едва заметная усмешка.
— Пытаетесь поддерживать разговор, да? Потому что нервничаете?
— Я не люблю играть в игрушки, — отрубил Ребус.
— А я могу сказать вам, кто любит, — тот, кто выставил на обозрение эти трофеи у Лоскутного родника.
— Вот тут мы сходимся.
Ребус вдруг зацепился штаниной за какой-то сук и чуть не упал.
— Смотрите под ноги, — не оборачиваясь, бросил Баркли.
— Спасибо за совет, — отозвался Ребус, ковыляя за ним.
Вдруг парень опять резко остановился. Перед ними была изгородь, за которой на склоне холма стоял современный дом с верандой.
— Ну как, правда хороший вид? — спросил Баркли. — Красивый пейзане и полный покой. Сюда можно проехать только через лес… — он указал пальцем на следы шин на мху, затем повернулся к Ребусу. — Вот тут она умерла. Я встречался с ней в городе, разговаривал. Когда это произошло, мы все были в шоке. — Он пристально всматривался в Ребуса, который пока не понимал, о ком речь. —