У Ребуса пересохло горло. Мать Бена Уэбстера? Ну конечно, это она — летний дом в Приграничье. Он припомнил фотографии из папки с документами, собранными Мейри.
— Так ты утверждаешь, что ее убил Тревор Гест?
— Он объявился здесь за несколько месяцев до того и смылся сразу после убийства. Некоторые из его дружков-собутыльников говорили, что он дал деру потому, что влип в какую-то историю с полицией в Ньюкасле. Он часто цеплялся ко мне на улице, говорил, что раз у меня длинные волосы, значит, я должен знать, где можно достать наркоты. — Парень помолчал. — А потом как-то раз я был по делам в Эдинбурге, мы с приятелем зашли в паб, и я его увидел. Тогда я говорил копам, что, по-моему, он убийца… Мне кажется, это вообще никого не интересует. — Он посмотрел на Ребуса тяжелым взглядом. — Ничего вы не расследуете!
— Так ты увидел его в пабе и?…
Голова у Ребуса кружилась, в ушах звенело.
— Не стану скрывать, я действительно набросился на него. И сделал это с радостью. А потом, когда узнал, что его укокошили… еще больше обрадовался — ведь справедливость восторжествовала. В газетах писали, что он сидел за кражу со взломом и изнасилование.
— Склонение к половому акту, — вяло поправил Ребус.
— Вот и здесь он вломился в дом, убил миссис Уэбстер, ограбил…
А затем бежал в Эдинбург, внезапно раскаялся и бросился оказывать помощь старым и немощным. Да, Гарет Тенч был прав — с Тревором Гестом что-то произошло. Что-то, что изменило его жизнь…
Если, конечно, верить рассказу Дункана Баркли.
— Но он ее не насиловал, — возразил он.
— Что вы сказали?
— Он не насиловал миссис Уэбстер.
— Ну да, потому что она была для него слишком старой — девушка, на которую он напал в Ньюкасле, была подростком.
Точно… так и говорил Хэкмен:
— Ты так долго носил это в себе!
— А вы мне