— А насчет нашего дела?…

— Тоже ничего. По-видимому, оно уже мало кого интересует… — Грант внезапно оживился и принялся хлопать себя по карманам.

— Что случилось? — Шивон показалось, что он забыл дома какое-то лекарство.

— Мой мобильник. Наверное, я оставил его на столе.

— Не беда, ведь есть мой телефон…

— Но он же подключен к интернету. Что, если кто-нибудь будет нам звонить?

— Ну, оставит сообщение на «почтовом ящике».

— Может быть… — В голосе Гранта прозвучало сомнение. — Послушай, Шивон, насчет вчерашнего…

— Давай считать, что ничего не было, — быстро сказала она.

— Но ведь…

— Мне так хочется, понял? Ну, договорились?…

— Но ведь именно ты всегда говорила, что я…

— Тема закрыта, Грант. — Она повернулась к нему. — Я говорю совершенно серьезно. Либо мы больше не будем вспоминать об этом неприятном инциденте, либо я напишу докладную. Решай сам, что тебе больше по душе…

Грант начал что-то говорить, но оборвал себя на полуслове. Сложив руки на груди, он прислушивался к музыке, доносившейся из настроенной на волну «Вирджин AM» автомагнитолы. Шивон нравилась эта станция — она помогала ей проснуться. Грант предпочитал «Радио Шотландии» или «Радио-4», уделявшие больше времени новостям, но Шивон решительно пресекла его попытки переключить приемник на другую волну. «Это моя машина и мое радио», — вот и все, что она сказала.

Сейчас Грант попросил ее еще раз рассказать об утреннем звонке Уотсона. Боясь, что он снова заговорит о вчерашнем, если она откажется, Шивон исполнила его просьбу.

Пока она говорила, Грант сосредоточенно потягивал кофе. Несмотря на отсутствие солнца, он был в солнечных очках в черепаховой оправе.

— Что ж, версия старины Уотсона звучит весьма и весьма неплохо, — признал Грант, когда она закончила.

— Я уверена, что это и есть ответ, — сказала Шивон.

— Слишком уж просто…

Она фыркнула.