Мидзута заявил под присягой:

– Кацута говорил: «Люси приняла слишком много наркотиков и умерла у меня на глазах». Он вывез ее тело, но не сказал куда… Обаре он ничего не говорил. О смерти Люси и о том, что он избавился от трупа, Кацута рассказал только мне.

После признаний Ка-тяна Мидзута вспомнил, что прошлым летом, когда исчезновение Люси активно обсуждалось в газетах и на телевидении, Кацута стал «беспокойным и нервным», у него даже начали выпадать волосы.

– Я потребовал подробностей, – сообщил на суде Мидзута, – и планировал расспросить его на новогодней вечеринке, а потом уже решить, вести его в полицию или нет.

Однако выяснить ничего не удалось: через несколько дней Капута попал в больницу из-за запущенного рака печени. Через две недели он, уже при смерти, позвонил Мидзуте, плакал и кричал в бреду: «Я сжег Люси! Люси в огне!»

История Мидзуты в целом подтверждала историю Обары, но возникали две проблемы. Первая заключалась в том, что Кацута, который так мучился из-за смерти Люси, не мог подтвердить ни единого слова: он умер через несколько дней после того истерического звонка Мидзуте. Вторая проблема крылась в самом Мидзуте. Представляясь в суде после принятия присяги, он открыто назвался оябуном – главой банды, входящей в известный синдикат якудза «Сумиёси-кай». Другими словами, звездный свидетель Обары, человек, чьи показания давали надежду на оправдательный приговор, являлся одним из лидеров японской мафии.

– Мы не испытываем ужаса, – признался Тим Блэкман, когда я спросил его, каково это, вернуться в Японию. – Не знаю, почему, но не испытываем. Ведь люди приходят на могилу родных, хоть кладбище и навевает грусть. Но это наша реальность – поддерживать связь. Хотелось ли бы нам вовсе забыть про все? Ответ – нет. Мы здесь, потому что должны и хотим этого.

Раньше Тим руководил своей компанией из двухэтажного деревянного офиса в своем саду на острове Уайт. Но за последние несколько лет поприще застройщика отошло на второй план.

– Я потратил месяцы на дела, связанные со смертью Люси, – объяснил он. – Новые данные появлялись буквально каждый день. Под документы я отвел часть офиса: картотеки, папки, Фонд Люси Блэкман. Похоже на небольшую фирму. Она занимает половину моей жизни.

Тим надеялся, что теперь, когда идет суд, быть в курсе токийских событий будет проще и легче. Но все оказалось наоборот. Заседания тянулись так долго и нудно, что разобраться в происходящем даже в зале суда не всегда удавалось, а из садового домика Тима все выглядело еще и безнадежно далеким.