Многие девушки в подобных обстоятельствах поступили бы точно так же. И многие еще поступят так в будущем, и лишь единицы из них в итоге попадут в беду. Со временем я пришел к выводу, что в этом и состоит печальная будничная правда о смерти Люси Блэкман: дело не в неосторожности или глупости девушки, а в том, что в практически безопасном, хоть и непростом обществе ей страшно не повезло.

Я как-то поделился своими мыслями с Тимом Блэкманом, но он со мной не согласился.

– Невезение тут ни при чем, – заметил он. – За ней охотился тот, кому место в тюрьме. Виновата не злая судьба, а общество, не сумевшее обуздать преступника. Люси стала жертвой бездействия закона и порядка.

Инспектор Удо и некоторые другие офицеры токийской городской полиции, с которыми я общался, показались мне честными и преданными работниками, трудившимися день и ночь, чтобы найти убийцу Люси. К сожалению, они служили в структуре, которая была и остается самонадеянной, ленивой и зачастую некомпетентной. Косность полиции – одно из загадочных табу японского общества, тема, которую пресса и политики не обсуждают и даже не признают[54].

На самом начальном уровне – регулируя дорожное движение, помогая заблудившимся старушкам и усмиряя выпивох и дебоширов – японские стражи порядка бесподобны. В более серьезных случаях они сумеют вытянуть признание из обычного японского правонарушителя. Но перед лицом неординарного преступления они неизбежно пасуют: забывчивые, страдающие отсутствием воображения и множеством предрассудков, увязшие в бюрократизме полицейские – просто обуза для современного общества. Их работа в деле Люси Блэкман и других аналогичных расследованиях наводит на мысль, что истинная причина низкой преступности в Японии не в отличной работе блюстителей порядка, а в самих людях, законопослушных и уважающих друг друга не благодаря, а почти вопреки японской полиции.

Конечно, можно сделать скидку на трудности, возникающие в том случае, когда жертва – иностранка; семья девушки из Японии, пропавшей в Британии, наверняка тоже столкнулась бы со множеством разочарований, выпавших на долю Блэкманов. Но настоящим позором стало не само расследование – традиционно халтурное, фатальное запоздавшее, с вялой слежкой за Обарой и неспособностью найти тело в пещере. Куда серьезнее полиция ошиблась, столько лет позволяя Обаре оставаться на свободе. К примеру, Кэти Викерс сообщила о нем еще в 1997 году, и ее отказались слушать. А сколько девушек, промолчавших о своем унижении, сталкивались с «игрой» насильника? Самым большим позором можно назвать те пять лет, когда полиция не хотела слушать подозрения семьи Кариты Риджуэй в отношение «Нишиды», который привез их умирающую дочь в больницу. Ошибка детективов состояла в отсутствии воображения, неспособности всей правоохранительной структуры думать не по шаблону. Полицейские подразделяли людей на типы, от чего и отталкивались. Молодая хостес, которая пошла домой к клиенту и потом обвинила его в изнасиловании, видимо, разыгрывает спектакль, а вот богатый парень с рассказом об испорченных устрицах и пищевом отравлении явно говорит правду. Японская полиция совершенно не могла защитить женщин от Обары; он легко выскальзывал из их сети с крупными ячейками. Когда умерла Карита, Люси Блэкман исполнилось тринадцать, а ведь тогда можно было покончить с преступником. «Если бы полиция вовремя выследила Обару, достаточно было только обыскать его дом, и раскрылись бы все его грязные утехи, продолжавшиеся десятилетиями, – писали Риджуэи в заявлении накануне оглашения вердикта. – Обара тридцать лет был серийным насильником, накачивал своих жертв наркотиками. Если бы полиция предприняла действия в 1992 году, как мы просили, Люси Блэкман была бы жива, и многие другие девушки, японки и европейки, избежали бы изнасилования».