Она не взвизгнула. Но действительно стала играть со всем, с чем можно. Колеса еще не оторвались от земли, а она сошлась на «ты» с первым и вторым пилотами и со стюардессой.

Через несколько минут после того, как они оказались на борту, она уже топталась на кухне вместе с бортпроводницей.

– Там конвекционная печь, – объявила она Ашу, вернувшись. – Не просто микроволновка, а настоящая печь.

– И ты смогла бы на ней готовить?

– Могла бы… если бы мы летели в Китай. Еще у нас широкополосная многоканальная связь. Пока летим над Атлантикой, мы можем отослать имейл кому угодно. Я должна написать кому-то, обожаю новые технологии!

Она немного покружилась.

– И в душевой стоят цветы. Это так мило.

Она рассмеялась, когда хлопнула пробка от шампанского.

– Чертовски круто!

И осушила бокал.

Она все подмечает!

Может быть, он неосознанно понял это в момент их первой встречи даже сквозь пелену скорби, гнева и потрясения. Ее открытость всему новому, интерес ко всему, что встречается на пути. И абсолютный отказ принимать все как должное.

Он мог наслаждаться ею и своими друзьями. Наслаждаться коротким пребыванием в Италии, которая их ждет впереди. Позади остались Нью-Йорк и смерть. Часы, проведенные в самолете, способствовали прекрасному забытью.

Где-то над Атлантикой, после чудесного обеда с вином, она удалилась в кабину пилотов.

У него не было ни малейших сомнений, что перед этим она успела выпытать истории их жизни. Он не удивится, если ей позволят поуправлять самолетом.

– Оглянуться не успеем, как она усядется за штурвал, – подтвердила его подозрения Джули.

– Я как раз об этом подумал.

– Ты уже хорошо ее знаешь. Она привыкает к тебе.

– Правда?

– Ей трудно принимать все, что она не заработала, смириться с тем, что кто-то ей помогает и даже больше, полагаться на кого-то. Но она постепенно привыкает к тебе. Как человек, очень ее любящий, я очень рада. Ладно, пока посижу с книгой.