Мысленно я вижу несчастного Симмаха в его саду. Что, если это действительно самоубийство? Другие стоики нередко предпочитали подобный исход. Катон, чья мраморная голова теперь лежит на дне бассейна. Сенека, великий философ и политик, участник заговора против Нерона. Он умер в ванне, вскрыв себе вены, чтобы кровь, вытекая из них, смешивалась с теплой водой. Впрочем, слышал я и другую версию: он якобы умер не от кровопотери, а задохнулся горячим паром.

Думается, в парную я сегодня не пойду. Сенека не единственный, кто умер в горячей бане.

Аврелий Симмах — стоик. Материальный мир не способен прикоснуться к его душе.

Но что особенного в этих стоиках? Они утверждают, будто овладели миром, что они выше всех и вся. А затем они убивают себя. Неужели нечеловеческие усилия в конечном итоге так изнашивают их? Ведь какая сила воли нужна, чтобы сдерживать в себе эмоции перед лицом тех вызовов, которые нам постоянно бросает жизнь!

Быть выше этого мира — значит стать богом. Стоики считают, что способны на это силой интеллекта и воли. Христиане — силой веры. Возможно, разница между ними не так уж и велика. И те и другие пытаются бежать от человеческой природы. Неудивительно, что многие кончают с собой.

Мне не нравится, куда движутся мои мысли. Я открываю глаза и поливаю водой спину.

— Вода слишком холодна! — кричу я банщику. — Подбрось дров в огонь!

Кто-то окликает меня по имени.

Я поднимаю взгляд. Мне требуется всего мгновение, чтобы понять, кто это: Басс, придворный сановник. Когда-то давно, в мою бытность консулом, он служил в моем штабе. Сейчас он наг, бледная мучнистая кожа в капельках пота, волосы прилипли к голове. Выглядит он отвратительно, но я заставляю себя приветливо поздороваться с ним. Он залезает в бассейн рядом со мной.

— Ты слышал про Аврелия Симмаха?

Поскольку он сидит рядом, то вряд ли видит удивление на моем лице. Впрочем, этого следовало ожидать. Древний род. Сначала убийство, затем самоубийство. Город будет гудеть об этом еще несколько дней, пока на смену одной скандальной новости не придет другая.

— Я слышал, он наложил на себя руки, — говорю я.

— Принял яд, — говорит Басс, шлепая руками по воде. — Хорошо, что он не пришел сюда в бассейн, чтобы свести счеты с жизнью как Сенека. Представляешь, что было бы?

— Представляю.

Басс откидывается на спину и чешет подмышки.

— Странно, однако. Я видел его прошлым вечером. Он приходил во дворец.

Услышав наш разговор, некоторые посетители подвигаются поближе. Я слегка прикрываю глаза.