Он стиснул телефон:

– Жду не дождусь, когда с этой историей будет покончено. Глаза бы мои тебя не видели.

Бармен облокотился на стойку:

– Извините… Тут какой-то факс пошел. Кажется, для вас.

Коломба и Сантини наперегонки подбежали к стоящему на полке табачного стеллажа аппарату: каждому хотелось первым схватить вылезающий из факса листок. Коломба победила со значительным отрывом, но на бумаге был только герб суда. Она скомкала листок и бросила его в корзину.

– Если вам что-то понадобится, позовите меня, – испуганно сказал бармен.

– Да-да, иди, – грубовато отозвался Сантини.

Вторую страницу Коломба снова выбросила в мусор:

– Надеюсь, они не отправляют нам полный текст решения суда…

– Когда у нас будут имена, я сообщу их в свой отдел. Согласна? – спросил Сантини.

Коломба кивнула:

– Я тут подумала, что их можно сопоставить со списком сотрудников «Серебряного компаса». Это центр поддержки для проблемных детей, куда ходили Руджеро Палладино и половина других детей из контейнеров.

Сантини взглянул на очередной выползающий из факса лист и положил его на полку. На нем стояли имена судьи и судебного секретаря, составившего протокол. Эти сведения могли им пригодиться.

– Я знаю, что Спинелли уже прорабатывала это место, но пока без особых результатов. Большинство сотрудников были бескорыстными добровольцами. Это займет немало времени.

Сантини вскользь пробежал глазами следующую страницу. Обыкновенное крючкотворство законников: «вышеупомянутый», «нижеподписавшийся» и тому подобное. Он отправил листок в корзину.

Факс на какое-то время затих, после чего из него вылез лист, на котором не было машинописного текста суда. В правом верхнем углу был изображен стилизованный дуб – логотип клиники, – а под ним стояла надпись «EICHE KLINIK».

– Наконец-то, – сказала Коломба.

Это было заключение лечащего врача Данте, подтверждающее его полное выздоровление. К счастью, оно было переведено на итальянский. В конце пятистраничного документа стояла подпись доктора Майи Хаттер.

– Женщина! – разочарованно заметила Коломба. Хотя она и понимала, что Отец слишком осторожен, чтобы подставляться, но все-таки надеялась попасть в яблочко с первого раза.

– Возможно, у нее низкий голос.