— Может быть, горничная что-нибудь про это знает? — предположил подпоручик.

— Думаю, стоит расспросить не только Рузю, но и директора, а также портье. Они могут информировать нас не только об этом звонке, но и о привычках ювелира. А вдруг Доброзлоцкий сам по местному телефону не звонил, зато звонили ему? В этом случае никаких следов в книге записей не остается. Что вы обнаружили у него в карманах? И вообще в номере?

Подпоручик указал на несколько предметов. Они лежали на столе, прикрытые платком.

— Вот все, кроме белья и одежды, набора инструментов и нескольких незаконченных колец и брошек из серебра. Я рассматривал эти вещи перед вашим приходом, но ничего достойного внимания не обнаружил.

На столе лежали: бумажник, портмоне, сберегательная книжка, две шариковые ручки, вечное перо, перочинный нож, почтовая бумага и записная книжка с календарем. Полковник взял бумажник и изучил его содержимое. Там были два банкнота по пятьсот злотых, восемь по сто, мелкие купюры и несколько почтовых марок. Офицер милиции вывернул бумажник и открыл внутренний карман, в просторечии именуемый «заначкой». Здесь были валютные чеки на небольшую сумму и один советский рубль с надписью: «На счастье!», датой и неразборчивой подписью.

— Ничего интересного, — подытожил подпоручик.

Полковник взял записную книжку. Около некоторых дат стояли пометки: время, фамилии, названия кафе. Они делались, чтобы не забыть о назначенных встречах. Все записи обрывались на сентябре. Октябрьские рубрики были не заполнены.

В конце календаря оставалось место для разных заметок и алфавитный перечень адресов и телефонов. Эти страницы книжки полковник Лясота изучил самым тщательным образом и был разочарован. Здесь оказались только варшавские адреса и телефоны.

В столовую вошли в сопровождении милиционера директор пансионата, горничная Рузя и портье Ясик.

— Вспомните, пожалуйста, часто ли пан Доброзлоцкий пользовался телефоном.

— Все разговоры записаны в книгу, — отозвался директор.

— Случается, что рассеянные гости забывают зафиксировать свои переговоры, особенно по местному телефону. Такие мелочи сразу же вылетают из головы.

— На пана Доброзлоцкого это не похоже. Он всегда очень аккуратен, — вступилась за ювелира Рузя. — Другие частенько забывают, особенно пани Зося и пан инженер. Пан Доброзлоцкий звонил только в Варшаву.

— Неужели у человека, который столько лет ездит в Закопане, нет здесь друзей и знакомых?

— У него их порядочно, — ответил директор, — но в этом году пан Доброзлоцкий сразу, как приехал, попросил меня никому не говорить о его появлении. Он просто хотел, чтобы ему не мешали работать. Целыми днями не выходил не только из виллы, но даже из своей комнаты. Работал над отделкой украшений по четырнадцать часов в сутки.