Один, два, три…

Оно бьется в моей груди часто и гулко.

Семь, восемь, девять, десять…

Наконец он справляется с замком и поворачивается с улыбкой, которая знакома мне, как своя собственная. С улыбкой, которая не касается его глаз, которая намекает, что он для меня что-то припас. С улыбкой, которая говорит мне, что хотя конец и близок, быстрым он не будет.

Иен гладит мой затылок, и его большой палец упирается в шейный позвонок. Это неприятно, но пока не больно.

— Ты назвала полиции мое имя, Дженнифер.

— Я не…

Он хватает меня за волосы и дергает на себя так резко, что я зажмуриваюсь, ожидая взрыва боли, когда он лбом сломает мне нос. Когда я снова открываю глаза, его лицо находится в дюйме от моего. Он пахнет виски и пóтом.

— Не лги мне, Дженнифер.

Я закрываю глаза и твержу себе, что смогу это пережить, хотя каждая клеточка моего тела хочет просить его убить меня прямо сейчас.

Свободной рукой он берет меня за подбородок и проводит указательным пальцем по моим губам, засовывает его мне в рот. Я борюсь с позывом рвоты, когда он придавливает мой язык.

— Ты вероломная лживая стерва, — говорит он. Слова его звучат гладко и спокойно, как будто он делает мне комплимент. — Ты дала мне слово, Дженнифер. Ты обещала, что не пойдешь в полицию, и что я вижу теперь? Я вижу, что ты покупаешь себе свободу за счет моей свободы. Я вижу свою фамилию — эту свою проклятую фамилию! — напечатанную в «Бристол пост».

— Я скажу им, — говорю я, и слова цепляются за его палец в моем рту. — Я скажу им, что все это неправда. Я скажу, что все выдумала.

Моя слюна попадает на руку Иена, и он смотрит на нее с отвращением.

— Нет, — говорит он, — ты уже больше ничего никому не скажешь.

Продолжая левой рукой держать меня за волосы, он отпускает мой подбородок и бьет меня ладонью по лицу.

— Давай наверх.

Я сжимаю кулаки, зная, что не должна поднимать руки, чтобы потрогать лицо, которое пульсирует болью. Я чувствую во рту кровь и осторожно глотаю ее.

— Пожалуйста, — говорю я слабым, неестественным голосом, — пожалуйста, не надо…

Запнувшись, я ищу правильные слова — слова, у которых меньше шансов спровоцировать его. Мне хочется сказать: «Не надо меня насиловать…» Это было уже столько раз, что, по идее, не должно иметь какого-то значения, тем не менее мне невыносима мысль о том, что его тело прижимается ко мне, что он входит в меня, выдавливая из меня звуки, говорящие о том, как я его ненавижу.