– Это не похоже на его стиль, – осторожно объяснил я. – Ну и, сама понимаешь: оба глаза на месте.
– Ну-ну, – повторила она. Как правило, она произносит это, когда хочет заставить подозреваемого говорить дальше. По непонятной мне причине на меня это тоже действует.
– И потом, – пробормотал я, – как он вообще мог сюда попасть? Здесь все крепко-накрепко оцеплено копами. Комар не пролетит.
– Никто из тех, кто здесь не работает, – заметила она.
– Да, конечно.
– Уж не дополнительный ли персонал? Особенно такой, кто был еще и ее
– Ладно, Дебора, – потерял терпение я. – Если ты так взбесилась, что готова укатать меня за решетку вместо того, чтобы искать того, кто это сделал на самом деле, отлично. Доставай свои наручники. Веди меня. Будешь национальным героем-полицейским: как же, посадила родного брата за преступление, которого он не совершал. – Я протянул ей руки запястьями вместе, чтобы их удобнее было пристегнуть. – Валяй.
Дебора бросила на меня еще один долгий взгляд, и на мгновение мне показалось, что она так и сделает. Однако она тряхнула головой и со свистом выпустила воздух сквозь зубы.
– Ладно, – буркнула она. – Так или иначе, это не моя проблема.
– Дебора…
– Не старайся, – бросила она. – Мне насрать. – И она, отвернувшись, достала свой мобильник.
Мне приходилось бывать на месте множества убийств, как по профессиональным, так и по личным интересам, но еще ни разу – в качестве того, кто обнаружил тело. Да и подозреваемым мне еще ни разу не случалось оказываться, даже в тех случаях, когда я был виновен. Как оказалось, ощущения при этом заметно отличаются от прежних, и мне они не понравились – особенно с того момента, когда на место убийства прибыл детектив Андерсен.
Первое, что сделал Андерсен, – это вытолкал Дебору за дверь, после чего принялся топтаться по трейлеру, и шипеть себе под нос, и рычать на Анхеля-Не-Родственника, который приехал искать улики. Когда же он наконец занялся мной, то делал это не так, как полагалось бы в отношении коллеги, оказавшегося в сложной ситуации. Нет, он взял меня за локоть и прислонил спиной к холодильнику. Мы стояли так, а он злобно буравил меня глазами. Я вежливо ждал, но он продолжал играть в гляделки, словно надеялся размягчить меня настолько, что я сознаюсь в чем угодно.
У меня в кармане зачирикал телефон. Я потянулся за ним, но Андерсен перехватил мою руку. Я взглянул на него, подняв бровь; он мотнул головой. Я не видел повода сцепляться с ним, поэтому плюнул на звонок и стал смотреть на него в надежде услышать нечто дельное. Напрасная надежда – но в конце концов он тряхнул головой и осклабился.