М-да? Что ж, этого следовало ожидать.

– Вот как? – холодно проговорил Энтони. – Почему же?

– Распоряжение из Вашингтона. Со мной говорил сам Карл Хобарт. Сказал, что мы должны вернуться немедленно и, цитирую, «это приказ, а приказы не обсуждаются».

Внутренне Энтони кипел от ярости; однако ему удалось сохранить внешнее спокойствие и выглядеть лишь слегка раздосадованным.

– Вот осел! – проворчал он. – Где ему понять, что, сидя в штабе, нельзя руководить полевой операцией!

Пит не купился.

– Мистер Хобарт сказал, что операция закрыта. Отныне этим делом занимается армия.

– Армия? Но армейская служба безопасности совершенно не умеет работать. Они нам все завалят!

– Боюсь, сэр, у нас нет выбора.

Энтони глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Рано или поздно это должно было случиться. В ЦРУ пока не знают, что он двойной агент, – считают, что он вышел из-под контроля, и хотят, не поднимая шума, его отодвинуть.

Однако Энтони не зря годами муштровал молодых агентов, приучая их смотреть на себя как на божество. У него были основания надеяться, что Пит и теперь не подведет.

– Тогда сделаем вот что, – произнес он, как бы размышляя вслух. – Возвращайся в Вашингтон и скажи им, что я отказался выполнить приказ. Ты тут ни при чем, теперь за все отвечаю я. – Сказав это, он отвернулся, словно не ждал от Пита ничего, кроме молчаливого согласия.

– Ладно, – ответил Пит. – Я догадывался, что вы так скажете. В самом деле, не могу же я вас связать и силой привезти!

– Вот именно, – небрежно бросил Энтони, скрывая свое облегчение от того, что Пит не стал спорить.

– Только… – добавил Пит.

Энтони резко развернулся; раздражение его прорвалось наружу.

– Что еще?

Пит побагровел, и родимое пятно у него на щеке приобрело пурпурный оттенок.

– Сэр, мне приказано забрать у вас оружие.

Холодок прошел по спине Энтони; он начал понимать, что легко из этой ситуации не выпутается. Оружие он не отдаст. Это исключено.