Городская публичная библиотека Сан-Анжело располагалась в красивом здании, выстроенном в стиле ар-деко, чей фасад явно претендовал на пышность, а внутреннее убранство походило скорее на складское помещение. Песочный автомобильчик-купе припарковался в половине квартала от меня, но я не слишком озаботился, что приставленный ко мне Гилплэйном чувак сунется в библиотеку.

Я сразу направился в отдел периодики и взял подшивку «Сан-Анжело таймс» за прошлый декабрь. Я вдоль и поперек проштудировал первые три выпуска начиная с 20 декабря, не пропуская даже рекламных объявлений и предложений работы, но не нашел ничего, что могло бы меня заинтересовать. Наконец в выпуске за 23-е число кое-что нашлось на третьей полосе, в самом низу. Они, видимо, не хотели портить людям праздничную рождественскую атмосферу, иначе поместили бы этот материал на первой полосе. В заметке рассказывалось о трупе неизвестной женщины, найденном на пляже в Харбор-Сити. У женщины было перерезано горло и распорот низ живота. Я внимательно изучил выпуски за следующие дни и обнаружил заметку об этом же происшествии на шестой полосе за 24-е число, но после этого о найденном трупе женщины больше не упоминалось нигде. На момент наступления сочельника тело женщины так и не было опознано. И Гилплэйн, конечно же, имел в виду, что это и была Дженис Стоунмэн.

Придерживая рукой раскрытую подшивку, я огляделся, убедился, что все малочисленные посетители читального зала погружены в чтение и, громко покашляв для прикрытия, вырвал из газеты страницу с интересующей меня заметкой. Вернув подшивку библиотекарю, я направился к выходу, но в последний момент передумал, решив воспользоваться удобным случаем и попытаться еще кое-что выяснить.

Я направился к справочному столу, где меня встретила приветливой улыбкой пухленькая библиотекарша в юбке с узором из лилий и розовой шелковой блузке. Ее преждевременно тронутые сединой волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы наподобие короны, крепящейся при помощи, наверное, целой коробки шпилек. На шее у нее висели очки на шнурке, но она не воспользовалась ими, выискивая что-то в раскрытом толстом издании, выглядевшем как словарь.

– Могу я помочь вам? – спросила она.

– Да, – сказал я. – Я бы хотел найти какую-нибудь информацию о лошади по кличке… – Я достал из кармана листок, вырванный мною из блокнота в доме Розенкранца, и прочел: – Комфорт.

Библиотекарша нахмурилась.

– Я не одобряю лошадиные бега и на этих выборах голосовала против.

– Я тоже. Лошадиные бега это отвратительная вещь, прибежище для разного рода преступной, порочной публики. Но меня интересуют не сами бега. Просто один мой друг купил эту лошадь, а теперь вот опасается, что его обманули. Он просто хочет выяснить, кто до него был ее владельцем, и убедиться, что сделал правильную покупку.