Несколько секунд Гленн молчал, переваривая информацию.

«Глория Ламарк.

Выходит, доктор Теренс Гоуэл живет в доме Глории Ламарк? Или часто бывает там?

Неужели у некогда великой Глории Ламарк был любовник, подозрительный тип с фальшивыми документами? Знала ли актриса, что он не тот, за кого себя выдает?»

Потом Гленн вспомнил, что вчера вечером Саймон Роубак как-то странно отреагировал, услышав от него про Глорию Ламарк. Словно бы это навело Саймона на какую-то мысль. Интересно на какую?

Гленн попытался вспомнить их беседу. Роубак рассказывал, что сейчас расследует дело об исчезновении двух женщин. Имя одной из них Гленн знал: Тина Маккей – про нее постоянно твердили в новостях, Роубак считал, что между двумя пропавшими женщинами есть связь. Имела ли к ним какое-то отношение Глория Ламарк?

И с какого бока тут доктор Теренс Гоуэл?

Гленн перебирал в уме все известные ему факты. Сначала умерла Глория Ламарк. Потом, буквально через несколько дней, Кора Берстридж. Некто, выдающий себя за доктора Теренса Гоуэла и проживающий, по всей видимости, в доме Глории Ламарк, в субботу вечером был остановлен в Лондоне за опасную езду. Этот же человек приехал на похороны Коры Берстридж, но по каким-то причинам во время траурной церемонии так и не вышел из машины.

«Доктор Теренс Гоуэл, ну до чего же ты подозрительный тип, черт побери».

Гленн взял рацию и попросил соединить его с констеблем Роубаком из хэмпстедского отделения. Надо немедленно выяснить, откуда Саймону известна фамилия Ламарк.

Заметив в плотном потоке машин небольшой просвет, Гудвин включил сирену и, мигая огнями, протолкался вперед.

102

102

Вспыхнул свет. Майкл, еще толком не пришедший в себя и не понимавший, что происходит, увидел, что он лежит в незнакомом помещении на цементном полу. Неподалеку распласталась какая-то темноволосая фигура.

«Это не Аманда. Аманда блондинка».

Фигура лежала слишком уж неподвижно. Труп.

Майкл попытался пошевелить сначала ногами, а потом руками, но не смог. В голове от боли пульсировало. Он попробовал заговорить, но обнаружил, что рот заклеен какой-то липкой дрянью. Он мог издавать только невнятные звуки. К горлу подступила тошнота. Майкл подумал, что если его вырвет, то он захлебнется в собственной блевотине.

Доктор Гоуэл – на шее у него висели какие-то странные очки – стоял перед ним на коленях. В руке он держал веревку.

– Вам понравится шоу, доктор Теннент, обещаю. Я отвел вам лучшее место в зале. С нетерпением жду вашей реакции. Вам потом, вероятно, захочется написать рецензию. Возможно, даже для «Британского медицинского журнала». Что, вы хотите что-то сказать? Боюсь, пока вы сможете общаться со мной лишь посредством глаз.