Я думаю о Доме один по Фолгейт-стрит, о чувстве принадлежности и покоя, которое я там испытываю. А потом я смотрю на Тоби и думаю о том, что будет. Мать-одиночка, растящая ребенка-инвалида, бьющаяся с системой за нужную ему помощь. Жизнь, состоящая из кавардака, бедлама и компромиссов.

Или шанс попробовать еще раз – ради чего-то лучшего, более красивого.

Ради другой Изабель.

У Тоби на плече – немного срыгнутого молока. Я осторожно стираю его.

Вот. Как не бывало.

Я принимаю решение.

Я возьму от Эдварда все, что могу. А потом позволю всем участникам этой драмы уйти в историю. Эмме Мэтьюз и мужчинам, любившим ее, одержимым ею. Нам они теперь не важны. Но однажды, когда Тоби подрастет, я сниму с полки хранящуюся там обувную коробку и снова расскажу ему историю его сестры, Изабель Маргарет Кавендиш, его предшественницы.

Сейчас: Астрид

– Поразительно, – говорю я; не веря своим глазам, я смотрю на стены из бледного камня, на пространство, на свет. – Никогда не видела такого удивительного дома. Даже в Дании.

– Он и правда особенный, – соглашается Камилла. – Его построил очень знаменитый архитектор. Помните, в прошлом году был шум вокруг экогорода в Корнуолле?

– Там, кажется, жильцы отказались принять условия аренды, да? Их всех вроде бы оттуда погнали?

– Тут тоже с арендой непросто, – говорит Камилла. – Если вы настроены серьезно, то мне нужно будет все вам разъяснить.

Я смотрю вокруг – на уходящие ввысь стены, на лестницу, как будто парящую в воздухе, на невероятную безмятежность и покой. В таком месте, думаю я, я смогла бы вернуться к жизни, забыть развод, обиду и гнев. – Я весьма заинтересована, – говорю я.

– Хорошо. Да, кстати. – Камилла смотрит вверх, под крышу, как будто не желая встречаться со мной взглядом. – Вы все равно наверняка посмотрите этот адрес в «Гугле», поэтому не говорить смысла нет. Это дом с историей. Тут жила молодая пара. Сначала девушка упала с лестницы и погибла, а потом, три года спустя, ее молодой человек погиб на том же самом месте. Решили, что он бросился с лестницы, чтобы быть с ней.

– Ну, это, конечно, трагично, – говорю я. – Но как бывает с трагедиями, довольно романтично. Если вы опасаетесь, что это меня отпугнет, то зря. Что мне еще нужно знать?

– Только то, что домовладелец бывает немного деспотичен. Я, наверное, десяткам потенциальных жильцов этот дом показала за последние несколько недель, и он всем отказал.