— Чеееерный, — внезапно сказал Джеймс, поднял руки к голове и провел вдоль лица вниз.

— Черный? — переспросил отец, взял в щепотку кожу на своей руке и поднес к глазам сына. — Черный, как я и ты?

— Чееерный, — сказан сын, мотая головой, и снова провел вдоль лица.

— Черные волосы. У него были черные волосы? — спросил Макдональд и потянул за свои на виске.

Джеймс резко кивнул.

Макдональд снял резинку со своего конского хвоста, и волосы рассыпались по плечам.

— Черные длинные волосы? — спросил он, потянув за прядку.

Сын дергался и раскачивался, как глубокоскорбящий. Глаза казались черными дырами.

— Чееерный. — Он показал на Макдональда.

— И белый? — спросил Макдональд и потер щеку.

— Белый? Человек белый? Кожа белая?

— Беееелый, — сказал сын.

39

39

Они сидели в комнате Макдональда, впервые за день оставшись вдвоем. Глаза Макдональда чернели как угли, лицо осунулось, казалось, что кожа натянута прямо на кости. Волосы все еще были распущены. Кожаная куртка лежала на стуле.

Винтер был в пиджаке, серой рубашке и черных джинсах. Подбородок и щеки покрывала щетина.

«Вот и кончилась скандинавская элегантность», — промелькнула мысль у Макдональда.

— Как ты сам понимаешь, ты теперь больше чем наблюдатель, — сказал он.

— Когда соберется вся команда?

Макдональд посмотрел на часы на руке: