– Знаете, я слышу слова, но не вижу убежденности в них. – Переговорщик поцокал языком. – У вас появилась личная заинтересованность.

– Ничего подобного. Но даже если и так, то что в этом плохого?

Подумав какое-то время, Мэтт кивнул.

– Ну правильно. Вы совершенно справедливо вывели Стивена на улицу за то, что он сказал. Но Стивен – легкая добыча. Он – реальная задница и не нравится вам. А вот с Робертом вы могли бы так же поговорить?

– Конечно, – ответила Ким, не задумываясь и зная, что говорит правду. Она никогда ни с кем не устанавливала близких отношений – это легко можно проверить по записной книжке в ее телефоне.

– М-м-м, скажем так: по этому вопросу наши мнения расходятся.

Ким подавила притворный приступ зевоты.

– А теперь я хотела бы отойти ко сну. – С этими словами она многозначительно посмотрела на дверь.

Мэтт молча собрал свои папки и вышел из комнаты.

Ким не очень понравились его высказывания, особенно потому, что они совпадали с тем, что она раньше услышала от Брайанта. Нет у нее никакой личной заинтересованности в этом деле. Все, что ею руководило, – это упрямая вера в то, что она вернет Чарли и Эми домой. И других мыслей Стоун себе не позволяла, даже находясь один на один с самой собой.

Обеденный стол выглядел как жертва урагана, пронесшегося по типографии. Ким начала уборку с рабочего места Брайанта.

– Э-э-э, кажется, у нас появилась небольшая проблема. – В комнату вернулся Мэтт.

– Я же вам уже сказала… – закатила глаза Ким.

– В моей постели спит мужчина.

– Простите?

Мэтт закрыл дверь, но продолжал говорить приглушенным голосом, кладя свои папки на стол.

– На моем диване спит Стивен Хансон, так что, я полагаю, его жена уже в курсе насчет денег.

Ким посмотрела сначала на папки, а потом на мужчину.

– Лично я видела в доме четыре дивана, пять больших кресел и гигантское кресло-мешок[66], так что я уверена…

Она не успела закончить, потому что в этот момент зазвонил ее телефон.