– Ты только за этим и заезжала? – прищурился бдительный Дементий. Он ничего никогда не забывал и, судя по всему, обожал мелкие провокации.

– Да нет, – вовремя вспомнила я. – Вообще-то мне была нужна Агнесса. Ее картина у меня, нужно решить кое-какие организационные вопросы.

– Ну, Агнессе можно позвонить. Это не проблема. Она сама пару раз в неделю звонит, интересуется, как идут дела с продажей бунгало.

– И как идут дела?

– Черт! – подскочил вдруг Дементий. – После трех должны подъехать, а я тут с тобой лясы точу… Слушай, может, останешься, а?

– В каком смысле?

– Ну, как в каком… Сейчас спроважу покупателей… А потом можно неплохо повеселиться. Втроем. Ритусик девочка на ять. Конечно, не такая плохая, как мы с тобой, но должен же кто-то быть архангелом Гавриилом и обмахивать нас белоснежными крылами… Как тебе такая мысль?

– Великолепно. Только в другой раз. У меня еще несколько деловых встреч в городе.

Дементий несколько увял, но все-таки нашел в себе силы проводить меня. Ритусик так и не появилась: она явно меня игнорировала.

Уже возле «Фольксвагена», распахивая передо мной дверцу (сказалась многолетняя вышколенность обслуги), Дементий позволил себе намек на отношения.

– Может, оставишь телефончик? Встретимся где-нибудь, поболтаем. Ты забавная.

"Забавная”. Именно так характеризовал меня Титов. Вкусы хозяина и хозяйского пса совпадали.

– Не водись со шлюхами, – я потрепала Дементия по щеке. – Найди себе приличную женщину, пока не поздно.

– Хочешь, чтобы я от тоски помер?..

Я торжественно выехала из ворот особняка, на прощание дав короткий сигнал. Я получила все, или почти все. Это было нетрудно, теперь нужно решить, что делать со всей полученной информацией. Жаик и сам по себе был серьезной фигурой, а в связке с Владимиром Михайловичем Юхно он превращался в непреодолимое препятствие на пути к истине. Чуть ли не в Зверя числом 666. От одного Зверя я уже сбежала, угнав единственный катер. Теперь бежать было некуда.

* * *

Лавруха-младший ненавидел шарфы и шапки. Раньше, когда Жека еще была жива, каждую осень он встречал громким ревом: водрузить головной убор на его круглую упрямую голову было невозможно. Теперь же он сопротивлялся молча. Стоило только мне натянуть на него шапку, как он стягивал ее и швырял мне под ноги.

Примерная Катька стояла рядом и терпеливо ждала, чем же закончится наша молчаливая баталия. Я поклялась себе не говорить ему ни слова, но после третьей акции неповиновения, с трудом подавив в себе желание оттягать строптивца за ухо, разразилась речью.

– Может, ты хочешь остаться в саду на ночь, Лаврентий? Так и скажи, не мучай ни меня, ни сестру.