– Спасибо, что пришли, – сказала директриса.

Лицо у нее доброе, но вид непрезентабельный. Одна из тех, думала я, пока Том выравнивал свой стул в одну линию с моим, кто носит шерстяные платья до колен и ботинки на плоской подошве. Она считает себя экспертом по синдрому Аспергера, но иногда у меня возникает ощущение, что она не понимает Тома, потому что обращается к нему с вопросами, основанными на эмоциях. А я уже усвоила (довольно дорогой ценой), что эта идея ведет в тупик.

– Перейду прямо к делу, – начала директриса. – Том, расскажи еще раз, почему ты ударил Стивена, хотя мы не терпим насилия в стенах нашей школы.

Том посмотрел на нее, как на идиотку.

– Я же уже объяснял: он пнул мои кеды, и они встали криво.

Я говорила, что Том не понимает эмоций? Однако глаза у него на мокром месте, и на шее выступили пятна. Трогать и передвигать вещи, по его убеждению, противозаконно. Согласно его закону. Единственному закону, который Том признает.

Директриса что-то записала. Я тоже. Наши ручки соревновались в скорости. Мой сын против этой безвкусно одетой женщины.

– Но это не причина кого-то бить.

– Карла ударила папу неделю назад. Он хотел еще выпить, а она не позволяла.

Настала тишина. Наши ручки замерли одновременно.

– А кто такая Карла? – спросила директриса обманчиво ровным голосом.

– Жена моего мужа, – неожиданно для себя ответила я.

Директриса высоко подняла брови. «Такие брови необходимо поправлять, – подумала я, – слишком широкие, и много седых волосков».

– Вторая супруга моего бывшего мужа, – пояснила я.

Мне до сих пор странно это произносить. Как кто-то еще может быть женой Эда? Как это возможно, что Карла носит надетое им обручальное кольцо? Делить постель – одно дело, но брак? С ребенком, когда-то жившим по соседству?

Директриса вкрадчиво начала:

– Том, тебе тяжело оттого, что папа женился на другой женщине?

Я встала и положила руку сыну на плечо.

– Простите, но вы не можете задавать подобные вопросы без присутствия дипломированного психиатра.