Хелена была права!

– Господин Гровиан, – начал Эберхард, понимающе ухмыляясь. А затем продолжил неторопливо: – Я не считаю, что госпожа Бендер рассказала мне чушь. Да, вы предпочли бы видеть эту женщину за решеткой. Но… – Он не договорил.

Рудольф Гровиан перебил его одним-единственным словом, и прозвучало оно очень решительно.

– Нет! – После короткой паузы полицейский пояснил: – Я предпочел бы видеть ее на террасе ее собственного дома, у кровати сыночка, рядом с кухонной плитой. Да все равно, хоть в чулане, который она называет кабинетом. Там она чувствовала себя хорошо. Там она была взрослой, прилежной, довольной жизнью женщиной. Вы хоть раз осматривали тот закуток? Взгляните на него. Там даже окна нет. В семействе Бендер она была надежной рабочей лошадкой. И, несмотря на это, чувствовала себя свободной. Это было ее раем. И тут возникает вопрос, каким же тогда должен быть ад?

Рудольф сам не верил, что сказал это. Но слова так легко сорвались с его губ. И это было правдой. Впервые за долгое время он признался себе, что профессор Бурте не совсем неправ в своих предположениях. По крайней мере, насчет него он не ошибся. К черту! Девятнадцать лет под одной крышей с Элсбет были достаточным наказанием. При «пожизненном» после пятнадцати лет заключения можно рассчитывать на амнистию. С этой точки зрения Кора Бендер отсидела на четыре года больше положенного срока. Правосудие должно явить свою милость, хотя бы разок.

– Что вы знаете о детстве и юности Коры Бендер, господин Браунинг? Вам известно только то, что есть в деле? Или она говорила с вами на эту тему?

Не говорила. Поэтому Рудольф сделал это за нее – уложил весь ужас в четверть часа, и с последней фразой извлек из сумки одну из кассет.

– А затем произошло вот это! – произнес он. – Я совершенно уверен, что все так и было. Именно так, как она описывает. Но я не могу доказать это, господин Браунинг. Не могу!

Помочь справиться с подавленностью, которую он испытывал, произнося эти слова, могла лишь щепотка иронии. Полицейский указал налево.

– У вас отличная стереоустановка. Кассетник и все, что нужно. Сейчас я вам предоставлю возможность, которой лишила вас госпожа Бендер: присутствовать при допросе. Вы многое упустили. Вам нужно это услышать. Слова, записанные на бумаге, действуют иначе. Включайте. Я уже перемотал кассету.

Когда магнитофон включился, Рудольфу показалось, будто Кора сидит на диване рядом с пожилой леди. Он слышал ее голос из больших колонок. Всхлипывания, мольбы, лепет – и снова: «Помогите!»

Он увидел, как Эберхард Браунинг несколько раз судорожно сглотнул. Полицейскому хотелось последовать его примеру, пришлось запить позыв кофе. Через несколько минут голос Коры Бендер стих.