– Не твоя вина в том, что происходило с тобой в детстве, – шепчу я. – И…

– Хватит пороть чепуху.

Не дав прикоснуться к себе, он резко отодвигается. Я убираю руку.

Я его потеряла. Чувствую, как кровь отливает от лица. Во рту пересохло.

Он наклоняется ко мне, заглядывает мне в лицо блестящими выразительными глазами.

– Чем от меня пахнет?

Я качаю головой.

– Давай. Понюхай. Чем от меня пахнет?

Я вдыхаю. Вспоминаю о том первом разе, когда вдыхала аромат свечи. Лаванда.

– Дождем, – отвечаю я.

– И?..

Не могу заставить себя это сказать.

– Одеколоном.

– «Романс» Ральфа Лорена, – добавляет он. – Хотел, чтобы тебе было приятно.

Я снова качаю головой.

– О да. Чего я никак не могу решить, – в задумчивости продолжает он, – будет ли это падение с лестницы или передозировка. В последнее время ты такая грустная, и все такое. И на кофейном столике полно таблеток. К тому же ты такая развалина, блин, и вполне можешь оступиться на лестнице.

Я не верю в происходящее. Смотрю на кота. Он снова спит, улегшись на бок.

– Я буду по тебе скучать. Никто больше не будет. Ни одна душа ничего не заметит, а после никто не станет горевать.

Я подтягиваю к себе ноги под одеялом.

– Разве только твой психолог, но спорю, он сыт тобой по горло. Ты писала Лиззи, что он смирился с твоей агорафобией и чувством вины. Господи Исусе. Еще один хренов святой.