Чем дольше я думал об этом, тем более безукоризненной казалась мне эта мысль с интеллектуальной точки зрения. И тем больший эмоциональный протест она во мне вызывала – из-за того, что она значила для Ри. И Рамблы.
Ребенок в качестве Святого Грааля. Иными словами, собственность, которую нужно удержать любой ценой, как во всех тех пакостных случаях, которых я вдоволь насмотрелся в суде по семейному праву.
Если я поделюсь своими рассуждениями с Майло, он скажет, что у меня нет никаких доказательств, и будет прав.
Хотя какой толк пререкаться с ним на эту тему?
И, самое главное, я понятия не имел о том, где эти доказательства взять.
Глава 34
Глава 34
Утро обычно приносит либо ясность, либо путаницу. К шести часам следующего утра я ощущал странную смесь и того и другого. Я проснулся с мыслями об «Одиноком Стоне» и не мог избавиться от чувства, что группа снилась мне всю ночь. Не ночное музыкальное видео; основной темой моего сна были все четверо давних друзей Ри.
Мне снилось, будто половину квартета наметили к убийству, а вторая половина не попала в перекрестье прицела.
Значило ли это, что Чак-о Блатт – тоже мишень? И тот, другой гитарист, с которым я пока не встречался, Спенсер Зебра Младший?
И был ли кто-то из них отцом Рамблы?
Мне вспомнилось, как неохотно Блатт расставался с информацией, когда мы говорили с ним о Ри.
«Если, конечно, вы настояший психолог, а не шпион, подосланный ее поганкой-сестрой»…
«Вы же знаете, что она за человек. Вы меня слышали? Вы ничего не сказали».
Она приятный человек.
«Не просто приятный – хороший».
Он проявлял агрессию. И подозрительность – так и не сказал мне о ней ничего существенного, пока я не убедил его в том, что на самом деле тот, за кого себя выдаю. Да и потом больше предлагал оправдания бегству Ри, чем что-то иное: «Ри думала, что эта сука так просто от нее не отстанет».