По телевизору началась детская передача, и Анника разрешила детям сесть перед телевизором, а сама принялась готовить ужин. Для начала она нарезала овощи и филе индейки, потом поставила на огонь рис и достала из шкафа кокосовое молочко, перец, рыбный соус и мелко нарубленный кориандр. Пока она стелила на стол салфетки и расставляла свечи, в котелке закипело масло.
Она не работает все время. Она приходит домой и готовит еду, даже если работает полный день.
Анника нервно огляделась — не забыла ли она чего, пока не вернулся Томас. Торопливо смахнула пыль со столов и утрамбовала мусор в ведре.
Томас вернулся в тот момент, когда Анника снимала с огня котелок.
— Привет, — нежно приветствовала она мужа. — Ты пришел как раз вовремя, ужин почти готов.
Томас поставил портфель на пол и как был, в ботинках, вошел на кухню. Не взглянув на Аннику, он открыл морозилку и достал оттуда два мороженых.
— Что ты делаешь? — изумилась Анника. — Я сейчас накрою на стол.
Не говоря ни слова, он повернулся к ней спиной и пошел к детям.
— Калле, Эллен, — позвал он негромко, но Анника слышала каждое его слово. — Пойдите пока в свои комнаты. Вот, возьмите по мороженому, а мне надо поговорить с мамой.
— Но нельзя же есть мороженое до ужина, — рассудительно возразила Эллен.
— Сегодня можно, — сказал Томас, и Анника тупо смотрела, как Эллен аккуратно снимает фольгу с мороженого.
— Спасибо, папа, — сказал Калле, наскоро обнял отца и побежал наверх.
Томас стоял, не глядя на Аннику, до тех пор, пока наверху не исчезли все — дети, Людде и Поппи. Анника застыла на месте, держа в руках котелок и красивый литой треножник, видя, как муж медленно поворачивается к ней лицом.
Его глаза, о боже,
— В чем дело? — спросила она. — Что случилось?
Он сделал несколько шагов к ней, и теперь она увидела в его глазах печаль, затаенную, неизбывную печаль. Господи, что могло случиться?
— Что ты наделала? — хрипло спросил он.
— О чем ты?