– Но почему Кирстен стала Карен в дневнике Розы? – опять спросил Макс.

– Мартин всегда мечтал написать роман – с того самого момента, как он чуть было не начал читать лекции по английской литературе в Кембридже. Давно, еще в молодости, он уже предпринял одну попытку и неудачно. Я знаю, что чувствует человек в таком случае. И вот в руки Мартина попал Розин дневник. И у него возникла идея. Он начинает приукрашивать его – добавляет своих персонажей, вставляет новые фрагменты, примешивает к правде вымысел. Это объясняет, почему тебе не удалось разыскать психотерапевта в колледже Святого Матфея, тем более американку по имени Карен.

– Иными словами, Мартин взял Розин дневник за основу для своего нового большого романа, – пояснил Макс. – Но это не объясняет, почему он выложил в даркнете видео с ее пытками «американцами».

– Не совсем так. – Джар замолчал, глядя в боковое зеркало. Белый фургон «Форд Транзит» уже давно ехал за ними. Джар нащупал холодный металл в кармане куртки. Но почему-то наличие пистолета не успокаивало его. Он ничего не сказал Максу и Карлу об оружии.

– В последние месяцы перед ее исчезновением депрессия Розы усилилась, хотя я этого не замечал. Она написала об этом в своем дневнике. Не знаю, насколько исказил все Мартин. Но в любом случае я недопонимал, насколько Розе было тяжело.

«Не намного», – понадеялся Джар. Мартин, может, и добавил отсебятины в Розин дневник, но он также, вне всякого сомнения, удалил из него кое-какие записи: «подкорректировал» их с Розой отношения, размыв любовь, которую они питали друг к другу.

– Мартин видел ее подавленность, – прервал молчание Джар. – И допускал возможность самоубийства в таком состоянии. Поэтому он последовал за Розой, когда она вышла ночью из дома и направилась к пирсу.

– Я все равно не понимаю – для чего? – спросил Макс.

– Роза открывала ему перспективы – и для романа, и для его экспериментов. В своем журнале Мартин много рассуждает и о необходимости испытывать антидепрессанты на людях, переживающих стресс, и о своем разочаровании из-за того, что законы и регуляторы мешают ему это делать. Тюрьма Гуантанамо была идеальным местом для несанкционированных клинических испытаний новых препаратов. А тут у него появился шанс проводить свои испытания в схожих условиях, тестировать все антидепрессанты, в разработке которых он принимал участие. Вот почему он так старательно подготавливал себе особое место – брошенную лабораторию для экспериментов над животными, в свое время принадлежавшую его фирме в Норвиче. Именно там проводились когда-то действительно жуткие опыты – подальше от любопытных глаз противников жестокого обращения с животными.