Барабанившее в висках «Жрать! Жрать! Жрать!» поутихло, когда мое тело начало переваривать собственные отходы – первая трапеза за чертовски долгое время. Не без труда я нащупал тумблер и выключил машину. Она слегка содрогнулась, и наступила тишина. Я пошарил внизу, где лежала моя сумка – вся заросшая скользкой белой плесенью. Счистив ее, я добрался до вещей. Вот он, тяжелый лазерный резак. Стремясь на свежий воздух, я тут же включил его. Лазер затрещал, как катушка Тесла и выпустил яркий фонтан искр. Я приставил наконечник к верхушке яйца и принялся за работу, прорезая щель в герметически запечатанной камере. Хлоп! В яйцо устремился воздух. Запахло кедром, и травой, и водой.

Через полминуты крышка открылась.

Я схватился за кромку яйца сначала одной рукой, потом другой. Попытался встать, но ног не чувствовал. Но я понял, что не парализован, стукнув ногой по обшивке и почувствовав слабую, глухую боль. Перевалиться через край удалось не сразу. Я рухнул на землю, ничего себе не сломав лишь благодаря мягкой травяной подстилке. Медленно, дюйм за дюймом, я поднялся и прислонился к дереву, с резаком в руке. Резкая боль пронзила позвоночник, когда я попытался выпрямиться. Я закричал.

– Ахххнааа! – Голос звучал приглушенно и низко, связкам мешала, похоже, та же черная слизь, что покрывала мое тело.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Из-за дерева вышел мужчина. Не может быть, подумал я. Может или не может, но это был тот самый мужчина, который пытался помешать мне сесть в машину времени в 2036 году. Хотя сейчас он был больше мальчиком, чем мужем. Безбородый, еще поджарый благодаря традиционным физическим нагрузкам юности – спорту и сексу. Он снова наставил на меня оружие.

За кого – или за что – он меня принимает? И тут меня осенило. Байки у костра в Кэмп-Ритчи рассказывали обо мне. Я и есть Лавлендская Лягушка. Я и другие мои «я», путешествующие во времени в погоне за своими собственными наваждениями.

Я попытался сказать ему, чтобы он не стрелял, но это было непросто. Даже пропускать воздух через гортань стоило мне неимоверных усилий – как надувать воздушный шарик, наполненный водой.

– Нахоп. Наххх опп! – все, что я из себя выдавил.

И тогда он в меня выстрелил. Прямо в колено, раздробив к чертям коленную чашечку, как тарелочку в тире. Я упал на землю.

– Ах ты дебил хренов! – сказал я совершенно четко. Похоже, злость оказала на мой оцепеневший организм более живительное воздействие, чем страх.

Мой неожиданный английский так обескуражил молодого человека, что он дал стрекача в направлении дороги и исчез.