– Благодарите поведенческую нейропсихологию. Я тут ни при чем, – пошутил Грин.
– Я понимаю, просить об этом было бы дерзостью, но даже час наедине с вами…
Дама восторженно взвизгнула, положила ему руку на плечо и засмеялась.
Стоя в дверях, Лукас с трепетом смотрел, как женщина млеет, одурманенная обаянием доктора.
– Давайте сделаем так… – начал Грин.
Секретарша закатила глаза.
– Давайте вы сейчас подойдете к Касси, и она на той неделе найдет нам время для совместного обеда?
– Вы серьезно?
– На следующей неделе вы едете в Нью-Йорк на то мероприятие, – бесцветным голосом отозвалась из-за своего стола Касси.
– Тогда через две недели… – пообещал Грин, обратил, наконец, внимание на маячившего в дверях пациента и воскликнул: – Лукас!
После чего легонько подтолкнул посетительницу в направлении выхода и пригласил его в кабинет.
– Понимаете, то, что вы злитесь на того… на тех, кто поступил так с вами и вашей семьей, вполне нормально, – мягко произнес Грин.
Солнце спряталось за облако, погрузив офис в полумрак. И стильный абажур, и огромные кресла, и массивный деревянный стол, обычно смотревшиеся так уютно, внезапно показались блеклыми и безжизненными. Даже сам психиатр, и тот превратился собственную мертвенно-бледную тень.
– Да, я злюсь, – сквозь стиснутые зубы сказал Лукас, – но не на них.
– Я вас не понимаю, – несколько резковато ответил Грин, но тут же смягчил тон, – предположим, что это я в тот день отправился со взрывчатым устройством в центр Лондона, имея единственной целью убить как можно больше людей. Что бы вы мне в этом случае сказали?
Лукас уставился в пустоту, размышляя над вопросом. Потом встал и принялся мерить шагами комнату – ему так легче думалось.
– Ничего. Я бы не сказал ровным счетом ничего. Изливать на исполнителя свой гнев не умней, чем изливать гнев на неодушевленный предмет… вроде пистолета… или ножа. Такие люди – не более чем инструменты, которым промыли мозги и сделали игрушкой в чужих руках. Марионетки, послушные куклы, служащие большей цели.
– Куклы? – спросил Грин со смесью интереса и скептицизма в голосе.
– Они ведут себя как дикие звери, выпущенные на свободу, – продолжал Лукас, – и инстинктивно тянутся к местам скопления добычи, в то время как мы… кучкуемся вместе, неосознанно выступая в роли наживки, надеясь, что нам повезет и умрет кто-то другой. А те, кто