Эхо мирно спал на кухне, Руш был в больнице, в Томаса сейчас наверняка вонзила коготки Линда, красотка бальзаковского возраста, – и Эмили захотелось оказаться в эту минуту в доме Финли. Не желая портить своим присутствием ему и Мэгги вечер с внуками, она еще днем позвонила, поблагодарила его за помощь и пообещала заехать как-нибудь после Рождества.

Почувствовав себя вдруг страшно одинокой и решив не думать о других, особенно о тех, кто исчез из ее жизни в последние полтора года, Бакстер скинула сапоги и поднялась на второй этаж принять ванну.

В 8 часов 34 минуты утра Бакстер подобрала Руша у входа в больницу Сент-Мэри. Все еще под кайфом от обезболивающих препаратов, он в понедельничной пробке составил ей довольно веселую, хотя и несколько надоедливую компанию. Преодолев перекресток только для того, чтобы снова намертво застрять, Бакстер больше не тешила себя надеждой успеть к половине десятого на встречу с представителями антитеррористического департамента МИ5, который вдруг на удивление серьезно отнесся к угрозе национальной безопасности.

Руш включил радио.

– …утром уровень террористической угрозы был повышен до «критического». Это свидетельствует о том, что правоохранительные органы считают атаку неизбежной.

– Как же вовремя, мать вашу, – сказала Бакстер, посмотрела на Руша и увидела на его лице улыбку. – Что это вас так развеселило?

– Никаких атак не будет. Мы их остановим.

Бакстер остановилась прямо под светофором и ответила:

– Мне, конечно, нравится ваш оптимизм, позитивное мышление и все такое, но…

– Оптимизм здесь ни при чем, дело в жизненном предназначении, – ответил он, пока в новостном выпуске сообщали, что букмекерские конторы перестали принимать ставки на снежное Рождество, – я много лет бесцельно болтался, не зная, зачем выжил в тот день, когда погибла моя семья… Теперь я понимаю. Вы только подумайте, сколько разных решений и случайных событий понадобилось для того, чтобы я, жертва одного теракта, устроенного десять лет назад в метро, оказался в состоянии предотвратить завтра другой. История словно повторяется, дает мне второй шанс. Я наконец осознал, почему все еще живу на этом свете. У меня наконец-то есть цель.

– Послушайте, я, конечно, рада, что вы испытываете такой душевный подъем, но приоритетом для нас остается станция лондонской подземки и то дерьмо, которое задумали эти ублюдки. Мы обязаны их остановить. Нельзя допустить, чтобы они вновь провели нас, как в Нью-Йорке. И что бы ни случилось на нашем участке работы или с нами самими, у нас нет права задействовать дополнительные ресурсы, оголяя другие районы города. Они будут пытаться нас обхитрить, и именно мы обязаны это предотвратить. А бомбы – дело спецслужб. Ими мы заниматься не будем… Извините, – добавила она, сожалея, что разочаровала Руша.