Нож падает на пол – это Анна закрывает лицо руками. Она раскачивается назад и вперед, завывая, как раненое животное.

– О моя бедная малышка! – Лекси выскальзывает из кровати. Падает на колени перед Анной, срывает перевязь и обвивает дочь руками. – Я здесь, Белль, я здесь.

– Мама.

– Ш-ш. Ты была не виновата. Это просто генетика – есть такое заболевание, генетическое. Оно было у Чарли, могло быть у тебя, ты могла передать его дальше. Ты ничего не могла бы сделать.

– Генетика? Значит, это ты виновата? ТЫ УБИЛА МОЕГО РЕБЕНКА! – кричит Анна, надвигаясь на Лекси, и Лекси валится навзничь.

Я чувствую себя подвешенной, словно марионетка, что была у меня когда-то: с туго натянутыми нитками, неспособная двигаться самостоятельно. Лекси вскрикивает, и я вспоминаю слова Дэна: «Ты можешь сделать все». Я отбрасываю одеяло, выскакиваю из постели. Неловко приземляюсь, и боль раздирает левую лодыжку – ту, что я вывихнула во время гонки с Чарли. Я неуклюже распластываюсь на полу. Лодыжку жжет, и на секунду я возвращаюсь в тот день. Лежащая на земле Чарли. Страх. Паника.

А затем я хватаюсь за ящики комода, заставляю себя подняться, надвигаюсь на Анну. Ее пальцы стискивают рукоятку ножа, и я бросаюсь вперед, хватаю ее за запястье. Лезвие сечет меня по ляжке, и я ощущаю его давление, но не ощущаю никакой боли и с удивлением замечаю, как на пижамных брюках образуется темно-красная полоса. Я хватаю рукоятку ножа поверх пальцев Анны и не отпускаю, только делаю шаг назад, когда лезвие вторично со свистом рассекает воздух.

– Все хорошо, родная. – Лекси вцепляется в Анну, точно детеныш обезьяны, обвивающий руками материнскую шею. – Мама с тобой.

– Мама. – Пальцы у Анны слабеют, и рыдания сотрясают тело. Я отбираю у нее нож. Хромаю вниз по лестнице, чтобы найти телефон.

Эпилог Пять месяцев спустя

Эпилог

Пять месяцев спустя

Я закрываю глаза и перебираю пальцами клавиши, по памяти играя «Лунную сонату» Бетховена. Это было одно из любимых папиных произведений. Я еще не добралась до конца, когда раздается звонок в дверь, и я закрываю крышку пианино и заставляю себя встать.

– Доброе утро! Положить это прямо к тебе в машину? – Лекси гремит старой коробкой из-под чипсов, которую держит в руках.

– Будь добра. Моя уже там. – Я направляю пульт на новенькую «Хонду», багажник со щелчком открывается.

Мои новые соседи садятся в свою машину, и я машу им: она парамедик, он полицейский. Я нахожу это утешительным, хотя надеюсь, что мне никогда не понадобятся их профессиональные навыки. Миссис Джонс живет теперь со своей дочерью, но я часто ее навещаю.