Он тоскливо стонет и хватается за живот. Слава богу, он в сознании. Но дотронувшись до его лба, я чувствую обжигающий жар.

Его бьет дрожь.

– Где мы, черт побери?

Я оглядываюсь по сторонам.

– На поляне рядом с дорогой. Думаю, где-то далеко от города. Плохо видно.

Хрипло дыша, Шейн пытается сесть. Как только ему это удается, он подтягивает колени к груди и со стоном опускает на них голову.

Я глажу его по руке.

– Я пойду посмотрю, что там дальше по дороге.

Я встаю на ноги, отряхиваю свое изорванное платье и босиком, на цыпочках пробираюсь через заросли бурьяна. В свете звезд я вижу, что в одну сторону дорога растворяется в темноте. В другой стороне, возможно, есть слабый отсвет человеческого жилья, но я не знаю, насколько далеко.

Я возвращаюсь к Шейну и рассказываю, что увидела. Он прижимает руки к ушам и трясет головой.

Это напоминает мне свист, который слышала я сама.

– У тебя в ушах звенит?

– Скорее, жужжит, – говорит он. – Но это не значит, что я в любую секунду могу впасть в кому. С тобой же этого не случилось.

Слабое утешение. Ночной воздух холодит мою кожу, легко забираясь под платье на тонких бретельках. Когда Шейн замечает, что я дрожу, он обнимает меня своими горячечными руками.

– По крайней мере, они нас не убили, – говорю я. – И у тебя тоже взяли кровь?

Он распрямляет руку.

– Думаю, да, но я не помню. У меня голова раскалывается.

Я крепче обнимаю его.

– Как думаешь, сможешь идти? Если мы пойдем туда где вроде бы горит свет, у нас больше шансов найти помощь.

Хотя перспектива просить незнакомца на пустынной дороге подвезти нас кажется не такой уж заманчивой.