Джек добавляет:

– Тебе нужно сидеть дома и приходить в себя, а не гоняться за кем-то, кто, как тебе кажется, врет о ком-то еще, кто уже умер.

Я отвожу взгляд от его лица, не желая читать его выражение. Тихим голосом я говорю:

– Но что еще я могу сделать, чтобы все исправить?

Эви, одарив Джека молниеносным взглядом, говорит:

– Почему бы не позвонить исследователям и не узнать, нет ли у них каких-нибудь более разумных идей? Держу пари, ты можешь им сильно помочь, держась в тени, не привлекая внимания.

Я резко произношу:

– Завидуешь моей популярности, а?

Эви будто становится на голову выше. Ее взгляд обжигает:

– Вряд ли я стану завидовать кому-то, кто с дьявольским упорством разрушает себя.

Я поворачиваюсь к Джеку.

– Ты думаешь, что я стремлюсь к саморазрушению?

Он нервно глотает слюну.

– Думаю, что ты не полагаешься на тех, на кого должна бы.

Поверить не могу, что они вот так на меня накинулись. До всей этой истории с CZ88 друзья никогда не были так враждебны ко мне. Борясь с дурнотой из-за жара, бросившегося в лицо, я говорю:

– И чего хотят от меня люди, на которых я должна полагаться? Сидеть здесь, за задернутыми шторами, и болтать о том, кто что должен делать и какая дурацкая группа дала интервью на радио?

У Джека раздуваются ноздри.

– Наши жизни может и не такие захватывающие, как у вас с Шейном, но они важны.

Эви говорит: