– Эйслин, мы делаем все, что можем.

В комнату врывается мама, едва не сбив доктора Калдикотт с ног. За последние несколько дней ее лицо исхудало еще сильнее. Боже, через что ей из-за меня пришлось пройти.

Она обнимает меня, стискивая так сильно, что я боюсь, как бы игла капельницы не выскочила из моей вены.

– Ох, дорогая моя. Что случилось?

С чего начать?

Высокий полицейский подходит к нам и спрашивает, готова ли я ответить на его вопросы. Разумеется. Чем раньше они найдут этих вампиров, тем лучше, не то они будут воровать кровь у кого-нибудь еще, или, что еще хуже, используют кровь, отнятую у меня и Шейна, чтобы заразить СZ88 еще больше жертв.

Я описываю все как можно подробнее, а мама стоит рядом и бледнеет все сильнее с каждой новой деталью моей истории. Когда я описываю, как эти жуткие типы силой брали у меня кровь, мне становится страшно, что она упадет в обморок.

– Я в порядке, правда.

Капельница творит чудеса. Я больше не чувствую сухость во рту, и у меня появляется все больше энергии.

Полицейский наконец удаляется, и я снова обнимаю маму. Доктор Калдикотт возвращается и сообщает мне, что состояние Шейна слишком серьезно, и посещать его могут только ближайшие родственники. Я думаю, что меня уже тоже можно причислить к их числу, но врачи смотрят на это иначе.

Еще доктор Калдикотт говорит, что она оставит меня под наблюдением до утра. Возражения не принимаются.

Медсестра отвозит меня в палату несколькими этажами выше, где мне наконец предоставляется возможность избавиться от своего изорванного платья и обтереться губкой, прежде чем одеться в больничную пижаму, которая кажется мне роскошью.

Я говорю маме:

– Мне и правда нужно увидеть Шейна.

Она глубоко вздыхает и обнимает меня.

– Извини, дорогая. Пока ты была в ванной, доктор Калдикотт зашла и сказала, что он впал в кому.

Мне кажется, что моя грудная клетка сейчас взорвется. Поверить не могу, что генная терапия так стремительно изменила состояние Шейна. В конце концов, я почти убедила себя, что нам досталась не такая смертельная версия «харизмы». Может, его здоровье подкосила травма, которую нанесли ему эти козлы, укравшие его кровь. Если их когда-нибудь поймают, я буду их душить, пока их главарь не лишится своего вкрадчивого голоса.

Мама пытается успокоить меня, но все, чего мне хочется – забраться под одеяло. Через некоторое время она оставляет меня, я отключаюсь на несколько часов, и мне снятся сны, в которых меня крепко держат и тыкают иголками.

Утром мама передает мне сменную одежду, которую она подобрала для меня. Я осторожно принимаю душ, позволяя горячему пару проникнуть в каждую пору моего тела, и лишь потом вытираю раскрасневшуюся кожу.