— А после этого было принято решение встречаться через каждые тридцать один год.

— Да, тогда казалось, что этого будет достаточно, что спешить некуда, и им хватит времени принять решение, когда настанет пора действовать.

— Но разве в ту пору обнародование подобной информации могло что-то дать?

— Тогда еще речь шла о казни членов ордена, не о выставлении их на посмешище. Но мир изменился, наша организация адаптировалась к нему.

— Ты сказал «наша». — Чарльз перевел взгляд на отца.

— Раньше я не был до конца уверен, что все это правда, да и вряд ли я тот, кто должен спасти мир.

— А я должен?

— Так считал твой дед, и я начинаю думать, что он не ошибался.

— Мне очень хочется понять, как эти люди могли держаться в одном тайном обществе столько лет. Я понимаю этих, из ордена. У них была четкая цель: власть, которая, как говорил Владу султан Мурад, самый ценный из даров Аллаха. Но люди из гильдий — почему они занимались этим?

— Не знаю. Они верили в свое правое дело, растили в этой вере своих детей, поколение за поколением. У них была тайна. Никто не знал того, что знали они, и это делало их особенными. А возможно, они просто считали, что их долг — поддерживать равновесие в мире и менять его к лучшему. Самое интересное, что как субъекты коммерции ремесленные гильдии исчезли вскоре после того, как умер Колосажатель. Сначала их притесняли более крупные гильдии, а Ренессанс, с его приверженностью элитарности, их окончательно уничтожил. В Германии их фактически свела на нет Реформация, после чего они превратились в анахронизм, тормоз капитализма.

— Но почему они сохранили эти говорящие фамилии? — поинтересовался Чарльз. — Вы посмотрите на нас троих[69]. И на Вернера с сэром Уинстоном, да упокоится его душа с миром.

— Это было не обязательно. Насколько мне известно, только некоторые члены гильдии выбрали фамилии, связанные со своими ремеслами, возможно, из гордости. У остальных фамилии были вполне нейтральные.

— А какой смысл в текстах Кафки?

— Кафка хотел создать хронику событий, но только для посвященных. У него есть несколько связанных с этим текстов. Вспомни о том, как Моцарт вплел масонские ритуалы в «Волшебную флейту». Отец Кафки…

— Знаю. Был мясником.

— Нам пора, — прошептала Криста, словно не желая им мешать.

Бейкеры поднялись. Чарльз снова направился за своим багажом, и отец вручил ему небольшую сумку, в которой библию, выглядевшую почти новой, можно было взять в самолет.

— Лучше не оповещать весь мир о том, что у тебя здесь лежит.

— У меня дипломатический паспорт, — сказал Чарльз, — и несколько дипломатических наклеек. Стоит прилепить их к сумке, и меня никто не будет обыскивать.