В этом месте высота чугунной ограды, заканчивающейся затупленными пиками, доходила до пояса. Констанс прогулочной походкой двинулась вдоль ограды и остановилась точно посередине между двумя уличными фонарями, на темном участке, где три нависающие ветки давали дополнительную тень. Она поставила сумку, вытащила телефон и, делая вид, будто проверяет сообщения, дождалась, когда поблизости никого не оказалось. Одним плавным движением она ухватилась за две пики и перебросила себя через ограду, приземлившись с другой стороны. Затем перегнулась через ограду и забрала сумку. Быстрым шагом она устремилась в благодатную темноту под деревьями и только там оглянулась: не заинтересовался ли кто-нибудь ее перемещениями.

Все казалось спокойным.

Констанс открыла сумку, вынула из нее небольшой портфель и спрятала его в траве. Потом двинулась сквозь темноту. Фонарика она не взяла: над деревьями поднималась растущая луна, к тому же глаза Констанс были прекрасно приспособлены к темноте после стольких лет, проведенных в подвальных коридорах и потайных комнатах под домом 891 по Риверсайд-драйв.

Перед этой вылазкой она загрузила на компьютер карту Бруклинского ботанического сада с официального сайта и досконально запомнила ее. Прямо перед ней возникла плотная живая изгородь, образованная густым кустарником. Констанс протиснулась сквозь нее на другую сторону и оказалась в изолированном уголке Шекспировского сада. Пройдя по полянке, густо поросшей ирисами, запах которых усиливался, когда она наступала на них, Констанс вышла на выложенную кирпичом дорожку, петляющую среди растений. Здесь она снова остановилась и прислушалась. Вокруг царили тишина и темнота. Констанс не знала, какая охрана может быть в этом саду, и двигалась с чрезвычайной осторожностью, инстинктивно используя те навыки, которые она приобрела, болтаясь девчонкой по нью-йоркским докам, воруя еду и деньги.

Держась подальше от главных дорожек, Констанс миновала клумбу с примулами, потом еще одну живую изгородь, посаженную вдоль низкой каменной стены. Перебравшись через нее, Констанс вышла к главной дорожке, ведущей в Пальмовый дом – величественное здание из металла и стекла в стиле Тосканского Возрождения. За ним располагались оранжереи, включавшие и Водный дом, где росла печаль Ходжсона. Но главная дорожка была широкой и хорошо освещалась – идти по ней было опасно. Констанс спряталась в кустах, дожидаясь появления охраны, но, к своему удивлению, никого не увидела. Ей пришло в голову, что, возможно, это подтверждает правоту Пендергаста: Барбо пришел сюда раньше ее, и если это так, то он должен был нейтрализовать охрану.