Стив широко улыбнулся и подмигнул Билли:

– В небе – луна, а я – волк.

– Если бы я закончил работу в два часа ночи, то тут же улегся бы спать.

– Ты уж не обижайся, пилигрим, но тебя никому не стоит ставить в пример.

– В каком смысле?

Стив пожал плечами и начал жонглировать оливками.

– Люди удивляются, почему такой симпатичный парень, как ты, живет, будто старая дева.

– Какие люди? – спросил Билли, оглядев посетителей таверны.

– Многие. – Стив поймал ртом первую оливку. Затем вторую, третью и сжевал их под аплодисменты зрителей первого ряда, сидевших на высоких стульях у стойки.

В последний час своей смены Билли более внимательно, чем обычно, приглядывался к Стиву Зиллису, но не заметил ничего подозрительного.

Или Стив не был тем шутником, кто написал записку, или он был куда более хитрым и злобным, чем казалось.

Впрочем, значения это не имело. Никого не убили. Записка обернулась шуткой; рано или поздно выяснится, ради чего ее написали.

Когда Билли покидал таверну в семь вечера, Айви Элгин подошла к нему, ее глаза цвета бренди возбужденно сверкали.

– Кто-то должен умереть в церкви.

– С чего ты так решила?

– Богомол. Кто молился, тот умер.

– В какой церкви? – спросил Билли.

– Надо подождать, и мы все узнаем.

– Может, это произойдет не в церкви. Может, умрет кто-то из местных священников.

Она пристально смотрела ему в глаза: