Шавасс нахмурился.

 – Это что-то, связанное с культом вуду?

 – Чтобы быть точным, скажем, что это мертвый человек, вырванный из своей могилы прежде, чем его коснулось тление.

 – И возвращенный к жизни, вы это хотите сказать?

 – К определенному виду жизни, способный бродить по ночам и выполнять приказания своего хозяина – дьявольское создание, не способное самостоятельно думать.

 – И именно таков Росситер?

 – Таков Росситер. – Негр резко рассмеялся. – И самая странная вещь заключается в том, что раньше он был священником – иезуитским священником.

 – И как вам удалось это выяснить?

 – Как-то ночью я вышел в поисках спичек и постучал в его дверь. Его не оказалось дома.

 – И ваше естественное любопытство возобладало?

 – Ну, а как же иначе, приятель? – усмехнулся Джонс. – На дне правого ящика его стола я обнаружил парочку интересных фотографий. Он не слишком изменился с тех пор. На одной симпатичной фотографии, датированной 1949 годом, изображена группа примерно в двадцать человек – что-то вроде выпускной фотографии в семинарии. Другая была сделана в 1951 году в Корее. Там он запечатлен вместе с полудюжиной парней в воротах какой-то миссии или чего-то в этом роде.

 Тысяча девятьсот пятьдесят первый год. Год, в котором началась корейская война. Может быть, именно там Росситер утратил свою веру? Шавасс нахмурился, вспоминая это искаженное изящное лицо. Он вполне мог быть священником, но убийцей… это казалось невозможным.

 Он продолжал думать об этом, когда они вошли во двор «Беглеца».

Глава 6

Глава 6

 Каинова печать

 Когда они вошли внутрь, зал был пуст, Джонс прошел за стойку бара и взял с полки бутылку коньяку и две рюмки.