– А г-где твоя м-мама, Нелл?
– Она работает в «Фальконе».
– Ч-что это?
– Бар.
Ну конечно. Я выпрямляюсь. Колени хрустят.
– Когда в-возвращается?
– Когда я ложусь спать.
Почти идеально. Я могу зайти в дом, найти его спящим, распростертым на диване или кровати. Могу занести его собственный нож прямо над его сердцем. Опустить лезвие вниз. Убить его. Я представляю, как он открывает глаза: последним, что он увидит перед смертью, будет мое лицо. Я залью всю комнату его кровью. А когда Нелл спросят, видела ли она что-нибудь, та ответит: «Нет, я была на улице, мне не разрешают сидеть дома во время тихого часа…»
С этой пьянящей мыслью я иду вперед, берусь за дверную ручку, оборачиваюсь и вижу, что Нелл в панике. Она бежит ко мне, хватает меня за запястье. Руки у нее такие же маленькие, как у Мэтти в ее возрасте. «Она не Мэтти, – говорю я себе, хотя всем сердцем хочу, чтобы она была ею. –
– Тебе туда нельзя, – настаивает она.
И живые.
– П-пойдем со мной, – говорю я ей.
Она ошеломленно глядит на меня. Но почему бы ей не пойти? Разве я не могу увести ее подальше от кошмара, который ждет ее за дверью?
– Н-Нелл, п-пойдем.
Она отпускает мое запястье и пятится назад. Я тянусь к ней, она делает еще несколько шагов назад, а я продолжаю тянуться, потому что не могу иначе, мы ведь обе знаем, что там внутри. Я чувствую, как усиливается мое заикание вместе с нарастающим во мне отчаянием.
– Д-думаю, тебе лучше п-пойти со мной. Там н… не…
Пойдем со мной.