Томас снова прочитал стихотворение. Я наблюдала за преображением, пока его сердечность и кокетство сменяла холодная маска, которую он носил для большинства остальных людей. Тем не менее только напряженные плечи выдавали, насколько ему не по себе.

– Я считаю, что это относится или к ней, или, возможно, к Иляне. Может быть, даже к Анастасии. – Томас продолжал рассматривать текст. – На самом деле это необыкновенно. Кто бы это ни придумал… – Он обнял себя за плечи. – Все это было отвратительной игрой, и мы только теперь понимаем, что мы игроки.

Я вздрогнула. Анастасия однажды обмолвилась, что Молдовеану наслаждался, добавляя элементы игры в итоговую аттестацию. Хотя мне все равно не верилось, что они включали в себя убийство подающих надежды студентов или его собственной возлюбленной подопечной. И неважно, поверил ли хоть кто-то во всем замке слухам о том, что он жаждал крови во время этого испытания. Я видела полнейшее опустошение на лице Молдовеану после того, как тело Анастасии привели в порядок после вскрытия.

Томас вздохнул.

– Я не думаю, что ты удовольствуешься возможностью остаться здесь и играть в шахматы, пока королевская гвардия с этим не разберется, не так ли?

Я медленно покачала головой.

– Хорошо. Тогда что у тебя на уме?

Я оставила на диване записку для директора, хотя и опасалась, что это может помешать нам получить два желанных места. Я отмела даже тень сожаления. Насколько я могла судить, если мы остановим убийцу, нас обоих могут принять в академию. Уверена я была в одном: я предпочитаю, чтобы Молдовеану знал, где нас искать, если мы не вернемся сегодня вечером, прежде чем исключить нас раз и навсегда.

Я жестом потребовала от Томаса тишины.

– Мы идем охотиться на вампиров, Крессуэлл.

Мы прокрались по ступенькам башенной лестницы и сумели добраться до коридора для слуг, прежде чем обнаружили патруль. Гвардейцы шумно шагали через главный зал, приближаясь к нам; скрип кожи и бряцание оружия, казалось, и мертвого подымут.

Я дернула Томаса в нишу, скрытую гобеленом. Пока они не светили фонарем и не слишком охотно заглядывали за каждый предмет искусства, все было в порядке. Так я надеялась.

Я вжалась в уголок, понимая, насколько мало здесь места даже для одного, не говоря уже о двоих. Тепло тела Томаса отвлекало меня так, как я раньше и представить себе не могла, особенно если учесть, что дело происходило во время охоты на Пронзателя, или Орден, или того, кто на самом деле стоял за этими смертями.

В глубине души мне захотелось оставить нашу миссию королевской гвардии и воспользоваться всеми преимуществами положения, в котором мы оказались. Те же мысли, похоже, роились и в голове у Томаса; кадык на его шее слегка дернулся, когда ему пришлось прижаться ко мне теснее. Шаги в коридоре становились все громче: поступь столь же тяжкая, как и растущее между нами напряжение.