Корелл умолчал о разговоре с Краузе. В то же время другие события, до того казавшиеся ему незначительными, заняли каждое свое место. Он будто увидел свою жизнь с новой, неожиданной стороны. Или сам вдруг перевоплотился в лучшего человека.

При этом в глубине души Леонард понимал, что все это не более чем иллюзия. То, что происходило, было обыкновенным допросом, с той только разницей, что вел его сотрудник спецслужб. Доброжелательность в отношении допрашиваемого – вот что в первую очередь рекомендуется в таких случаях. Только так и можно разговорить человека. Поэтому не стоило обольщаться насчет заботливости Фарли. Тем не менее Корелл увлекся. Он отвлекался на выводы теоретического характера, отчасти позаимствованные у Краузе и Ганди, цитировал сочинения Тьюринга. И здесь, вероятно, перегнул палку. Во всяком случае, живое, доброжелательное лицо Оскара Фарли вдруг словно окаменело.

***

Машины, воспринимающие не различимую для человеческого уха музыку.

При этих словах Оскар вздрогнул. Они насторожили его. Фарли вспомнил, что говорил ему Пиппард. Эмоции – плохой советчик в работе следователя, какие бы чувства ни внушал ему этот молодой полицейский. Безусловно, он был одаренным рассказчиком, но Фарли невольно вспомнился его отец, Джеймс Корелл, – блистательный лицедей, в чьих фантастических историях не было ни грамма правды.

Так стоило ли верить его сыну? Оскар старался смотреть на вещи непредвзято и мысленно выдвигал аргументы в пользу Корелла. Возможно, Пиппард преувеличивал осведомленность Корелла, и тот не знал самого главного. Фарли даже думать отказывался о том, что полицейский передал кому-нибудь эту информацию, – он просто не представлял себе, как такое могло произойти.

Дорогой костюм, так смутивший Пиппарда, а теперь безнадежно испачканный, был подарком тети Вики. А россказням Мюлланда о брутальном славянине Фарли не поверил с самого начала. Он не сомневался, что история Корелла правдива, по крайней мере в общих чертах. Тем не менее… что-то здесь не состыковывалось, и это чувство крепло в Оскаре с каждой минутой. Внезапно его осенило – письмо! Как мог он забыть о нем? Письмо, вот что в первую очередь насторожило Пиппарда.

– Пиппард говорил мне о каком-то письме…

– Да… Письмо было.

– Что это было за письмо?

– Оно здесь, – Корелл показал на внутренний карман.

– Но в Уилмслоу вы говорили, что передали нам все?

– Неужели вы до сих пор не поняли, с каким идиотом имеете дело? Я должен был отдать его вам, и мне не следовало сюда приезжать. Тем более встречаться с Пиппардом.