– Тем не менее вы сделали это.

– С самого начала этой истории я делал не то, что нужно.

– Потому что чувствовали, что не знаете чего-то очень важного?

– Не только поэтому. Здесь дело во мне, точнее, в моем прошлом… Глупые детские мечты. Я хотел…

– Могу я взглянуть на письмо?

Полицейский протянул Фарли смятый листок.

Руки Оскара задрожали – в этом письме могло быть что угодно. К примеру, то, что не кто иной, как Оскар Фарли, уволил Алана Тьюринга из Управления государственной связи. В конце концов, Алан мог выдать доверенные ему государственные тайны, что сыграло бы на руку Юлиусу Пиппарду. Но по мере чтения беспокойство Оскара стихало. Возможно, Пиппард отнесся бы к этому письму иначе. Было неосторожностью со стороны Алана упоминать о провале секретного задания, пусть даже в столь туманных выражениях. Но в целом документ показался ему достаточно безобидным.

Чего следовало бы стыдиться в сложившейся ситуации, так это поведения агента Мюлланда, нагнавшего на всех столько страху… Именно так. Мюлланд должен быть уволен из управления. Не исключено, что сам Фарли последует за ним, и тем не менее…

Оскар устало оглядел комнату. На подоконнике стояли пивные бутылки. На полу, среди разбросанной одежды, – дорожная сумка. На ночном столике он увидел пару бокалов и записную книжку, которой тыкал ему в лицо Мюлланд.

– Что скажете? – послышался голос Корелла.

– О письме? Мне жаль, что все так обернулось. С Тьюрингом мы обошлись нечестно.

– Он был большим мыслителем.

– Вне всякого сомнения.

Фарли взял записную книжку. Краем глаза он заметил, как оживился Корелл, будто услышал что-то приятное.

– Что сделало его таким?

– Каким? – не понял Фарли.

– Большим мыслителем.

– Ну… он…

В этот момент Оскар увидел в блокноте имя, которое слышал от Мюлланда. Фредрик Краузе.

– С вашей стороны было неосмотрительно хранить это письмо при себе.