– Ничего, – сказал он. – О чем тебя просят в этот раз?

Она не ответила.

– Держи руку поднятой. Как доктор велел.

– Хорошо, – Гурни поднял руку на несколько дюймов над разделочным столом, у которого он ждал, пока сварится кофе. – У них что, новый суицид? – спросил он с излишней веселостью.

– Вчера вечером уволилась Кэрол Квилти. Нужно ее заменить.

– Во сколько?

– Чем скорее, тем лучше. Я сейчас в душ, перекушу и поеду. Ты сам тут справишься?

– Конечно.

Она нахмурилась и показала на руку.

– Выше.

Он поднял руку на уровень глаз.

Мадлен вздохнула, подмигнула ему – мол, молодец – и отправилась в душ.

Он в тысячный раз подивился ее жизнерадостности, неизменной способности принимать реальность, что бы та ни готовила, и оставаться оптимистичной – гораздо более оптимистичной, чем он.

Мадлен принимала жизнь такой, какая она есть, и делала что могла.

Она играла теми картами, которые у нее были.

Тут Гурни вновь вспомнил о тузе в рукаве.

Что бы из этого ни вышло, надо его использовать. Пока не кончилась игра.

Он смутно предчувствовал, что ничего хорошего не выйдет. Но был лишь один способ это проверить.

Разыграть туза – значило использовать прослушивающие устройства в квартире Ким. Возможно, их установил сам Добрый Пастырь, и возможно, он все еще прослушивал записи. Если оба эти предположения были верны – а это был большой вопрос, – то жучки становились средством связи. Средством общения с убийцей. Через них можно было передать послание.

Но каким должно быть это послание?