Коэн покачал головой.
– Остряки среди нас говаривали: «Бюст бюстом, но нужен и талант». У Энид его не было совершенно. Зайна была моложе, приятней и, по крайней мере, немного компетентней. Ей выпадали мелкие роли в малобюджетках. Но и ее карьера кончилась ничем.
Зельда превзошла их обеих. Бросила ли она это Энид в лицо? Вряд ли: слишком разбита и сломлена для составления сложной мысли.
– Неудавшиеся актрисы, им бы воздвигнуть памятник, – вздохнул Коэн. – В виде бедной девушки, что бросается с вывески «Голливуд». У тех двоих, по крайней мере, были деньги, на которые можно опереться.
– У них, помимо этого, был также интерес к одному и тому же мужчине. Который в итоге достался Энид.
– В отместку. – Коэн кивнул. – Вы думаете, та злобность засела в ее душе и оказалась направлена на Зельду?
– Думаю, Зельда могла грозить ей напрямую, объявив себя наследницей.
Коэн улыбнулся.
– Вы только гляньте… Я начинаю рассуждать как психолог, а вы – как финансист.
– Это все взаимосвязано.
– Да, это так. Считаю ли я, что Энид была способна на убийство? Сложно сказать. Мы болтали с ней на вечеринках, но только и всего. Мне она помнится эдакой «снежной королевой». Ну а лицензия на анализ – это ваша прерогатива.
– Ваши компаньоны по ужину в «Скандии» о Зайне ничего больше не рассказывали?
– Вообще да, но… не на рыцарский манер, доктор. Скорее на площадной.
– Что-нибудь насчет ее сексуальных талантов? – усмехнулся я.
Коэн закашлялся, а потом сказал:
– Термин, который я, кажется, слышал, был «безумно сексуальная». А кто-то еще выразился: «Безумие и сексуальность – идеальное сочетание; по отдельности с ними можно делать все что угодно». И все как жеребцы заржали. Что я могу сказать? Времена были другие.
– Есть соображения, что случилось с Зайной после того, как Энид переманила ее парня?
– Доктор Шерман сказал, что перед своим исчезновением она уже изрядно опустилась.
– Лу ничего не говорил о том, кто воспитывал ее дочь?
– Он не был уверен, что Зельда